JК
Принц полуночи :: Кинсейл Лаура
Страница: 487 из 505Он поймал скатившуюся по ее щеке слезу.
Она закусила губы. Слезы полились, остановить их было невозможно.
— Я люблю тебя, — сказала она дрожащим голосом. — По правде говоря, монсеньор, вы нужны мне больше, чем я вам.
Он молчал, его руки, прикасавшиеся к ее коже, были теплыми по сравнению с холодным ночным воздухом.
— Не бросай меня, — ее голос дрожал, — не оставляй меня, чтобы я не стала такой, какой стану без тебя.
— Солнышко, — хрипловато сказал он.
— Так называл меня мой отец, — она замерла, глядя ему в глаза. — Если ты уйдешь от меня. Сеньор, если ты уйдешь… — она беспомощно простерла руки, — скажи мне… буду ли я тогда снова Солнышком?
Он наклонился к ней, его губы едва касались уголков ее рта.
— Ты им будешь всегда, — шептал он, — всегда. Улыбнись мне.
Она судорожно вздохнула. Ее сжатые губы дрожали.
— Нет, ничего не вышло, — он положил обе руки ей на плечи и слегка тряхнул. — Попытайся снова, Солнышко. Ты просила меня потанцевать с тобой — теперь тебе надо учиться улыбаться мне.
ЭПИЛОГ
За наружной стеной школы верховой езды флорентийские колокола наполняли воздух звоном: сперва — звонкие быстрые удары, потом — басовитые медленные. Ли, положив руки на перила, смотрела с крытой галереи во двор школы. Она смотрела на лошадь и на то, как вокруг громадного овала выезда ехал легким галопом всадник.
Она закусила губы. Слезы полились, остановить их было невозможно.
— Я люблю тебя, — сказала она дрожащим голосом. — По правде говоря, монсеньор, вы нужны мне больше, чем я вам.
Он молчал, его руки, прикасавшиеся к ее коже, были теплыми по сравнению с холодным ночным воздухом.
— Не бросай меня, — ее голос дрожал, — не оставляй меня, чтобы я не стала такой, какой стану без тебя.
— Солнышко, — хрипловато сказал он.
— Так называл меня мой отец, — она замерла, глядя ему в глаза. — Если ты уйдешь от меня. Сеньор, если ты уйдешь… — она беспомощно простерла руки, — скажи мне… буду ли я тогда снова Солнышком?
Он наклонился к ней, его губы едва касались уголков ее рта.
— Ты им будешь всегда, — шептал он, — всегда. Улыбнись мне.
Она судорожно вздохнула. Ее сжатые губы дрожали.
— Нет, ничего не вышло, — он положил обе руки ей на плечи и слегка тряхнул. — Попытайся снова, Солнышко. Ты просила меня потанцевать с тобой — теперь тебе надо учиться улыбаться мне.
ЭПИЛОГ
За наружной стеной школы верховой езды флорентийские колокола наполняли воздух звоном: сперва — звонкие быстрые удары, потом — басовитые медленные. Ли, положив руки на перила, смотрела с крытой галереи во двор школы. Она смотрела на лошадь и на то, как вокруг громадного овала выезда ехал легким галопом всадник.