JК
Прокаженная :: Мнишек Гелена
Страница: 650 из 650Это помогло емупотом наилучшим образом передать ее внутреннюю сущность и характер.
Стефа жила.
Ее фигура, словно распространявшая на весь зал дыхание утренней зари, была полной противоположностью Габриэле де Бурбон.
Она озаряла зал, как цветущая ветка белой акации озаряет величественные, но мрачные лиственницы.
— Кто это? Кто? — зашептались удивленные пращуры.
Мертвые глаза портретов уставились на чудесное видение, на край полотна возле широкой резной рамы из красного дерева с бронзовой оковкой.
Там была надпись:
«Светлой памяти Стефания Рудецкая, невеста Вальдемара Михоровского, двенадцатого майората Глембовичей.
Она преждевременно угасла, отравленная фанатизмом представителей высших кругов.
Но жить в этих кругах она будет вечно».
В этих словах звучали трагедия и угроза.
Портреты встрепенулись. Дрожь стыда за живущее поколение пробежала по ним.
Они застыли безжизненно.
Майорат встал, выпрямился, отступил назад и долго смотрел на Стефу затуманенным взором. Потом сказал громко:
— Она будет жить среди нас вечно!
Ответом ему было лишь глухое молчание.
Вальдемар тяжело опустился на канапе, устремил на Стефу бесконечно печальный взгляд, потом посмотрел на свою руку.
На пальцах у него поблескивали два обручальных кольца — перстенек Стефы с жемчужиной и огромный бриллиант Михоровских.
В замке стояла глухая тишина, словно счастье навсегда умерло в нем.
Стефа жила.
Ее фигура, словно распространявшая на весь зал дыхание утренней зари, была полной противоположностью Габриэле де Бурбон.
Она озаряла зал, как цветущая ветка белой акации озаряет величественные, но мрачные лиственницы.
— Кто это? Кто? — зашептались удивленные пращуры.
Мертвые глаза портретов уставились на чудесное видение, на край полотна возле широкой резной рамы из красного дерева с бронзовой оковкой.
Там была надпись:
«Светлой памяти Стефания Рудецкая, невеста Вальдемара Михоровского, двенадцатого майората Глембовичей.
Она преждевременно угасла, отравленная фанатизмом представителей высших кругов.
Но жить в этих кругах она будет вечно».
В этих словах звучали трагедия и угроза.
Портреты встрепенулись. Дрожь стыда за живущее поколение пробежала по ним.
Они застыли безжизненно.
Майорат встал, выпрямился, отступил назад и долго смотрел на Стефу затуманенным взором. Потом сказал громко:
— Она будет жить среди нас вечно!
Ответом ему было лишь глухое молчание.
Вальдемар тяжело опустился на канапе, устремил на Стефу бесконечно печальный взгляд, потом посмотрел на свою руку.
На пальцах у него поблескивали два обручальных кольца — перстенек Стефы с жемчужиной и огромный бриллиант Михоровских.
В замке стояла глухая тишина, словно счастье навсегда умерло в нем.