JК
Пудра и мушка :: Хейер Джорджетт
Страница: 104 из 197Ты когда-нибудь видел Клотильду де Шошерон или Жюли де Маршеран? Как нахлынут воспоминания… Я даже посвятил одной из них свою самую удачную поэму. Вы непременно ее как-нибудь услышите.
– Что посвятил? – переспросил Том, едва не свалившись со стула.
– Поэму! О жемчужине, трепещущей в ее ухе. Жаль, что ты это не видел.
– Поэму? Посвященную чему?
– Жемчужине, дорогой мой! Это был настоящий триумф.
– Пресвятые небеса! – выдавил из себя Том. – Поэма! Филипп – поэт! Черт меня побери!
– Мсье изволит обедать сегодня дома? – спросил Франсуа. Филипп сидел за туалетным столиком, очень занятый своим лицом. Он утвердительно кивнул.
– Дядя мсье, несомненно, получит приглашение?
– На карточную игру, – ответил Филипп, осторожными движениями разглаживая себе брови.
Франсуа прошествовал к гардеробу и распахнул дверцы. Держа указательный палец у носа, он размышлял вслух сам с собой.
– Голубое с серебром… несколько парадно. Оранжевый… неуместно. Пурпур… пурпур… посмотрим! Филипп достал румяна.
– Я думаю, серый, что надевал к де Флоберу в прошлом месяце.
Франсуа щелкнул себя по лбу.
– И правда! – Он даже удивился. – Ведь это именно то, что нужно!
Слуга нырнул в гардероб и вскоре появился с нужным одеянием, разложил его на. кровати, любовно разгладил складки и стряхнул воображаемую пыль, после чего заспешил к огромному сундуку, откуда извлек любимую манишку де Бержери: розовую с серебром и серебряные кружева.
– Что посвятил? – переспросил Том, едва не свалившись со стула.
– Поэму! О жемчужине, трепещущей в ее ухе. Жаль, что ты это не видел.
– Поэму? Посвященную чему?
– Жемчужине, дорогой мой! Это был настоящий триумф.
– Пресвятые небеса! – выдавил из себя Том. – Поэма! Филипп – поэт! Черт меня побери!
– Мсье изволит обедать сегодня дома? – спросил Франсуа. Филипп сидел за туалетным столиком, очень занятый своим лицом. Он утвердительно кивнул.
– Дядя мсье, несомненно, получит приглашение?
– На карточную игру, – ответил Филипп, осторожными движениями разглаживая себе брови.
Франсуа прошествовал к гардеробу и распахнул дверцы. Держа указательный палец у носа, он размышлял вслух сам с собой.
– Голубое с серебром… несколько парадно. Оранжевый… неуместно. Пурпур… пурпур… посмотрим! Филипп достал румяна.
– Я думаю, серый, что надевал к де Флоберу в прошлом месяце.
Франсуа щелкнул себя по лбу.
– И правда! – Он даже удивился. – Ведь это именно то, что нужно!
Слуга нырнул в гардероб и вскоре появился с нужным одеянием, разложил его на. кровати, любовно разгладил складки и стряхнул воображаемую пыль, после чего заспешил к огромному сундуку, откуда извлек любимую манишку де Бержери: розовую с серебром и серебряные кружева.