JК
Рекенштейны :: Крыжановская Вера Ивановна
Страница: 112 из 466Бедная женщина! Что если ее здоровье пострадает от такого тяжелого унижения?
— Милый Арно, если б ты имел счастье быть, как я, одиннадцать лет мужем Габриэли, — сказал он спокойно, с горькой улыбкой, — ее обморок не встревожил бы тебя так. Богу известно, каких мук мне стоило это завидное счастье. От души желаю, чтобы судьба избавила тебя от такой доли и послала бы тебе жену кроткую, чистую и любящую, как была твоя мать. С нею я наслаждался истинным счастьем и душевным спокойствием. Но женщины, которые обладают демонической красотой, как Габриэль, вызывающей страсть, но ничего не дающей сердцу, и поклоняются лишь самим себе, — неизбежно делают человека несчастным. Я привык к этим супружеским бурям, они разыгрывались всегда вследствие моей неуступчивости, моего нежелания сделаться нищим. Габриэль разорила бы каждого, будь он богат, как царь, если бы дать ей волю.
Молодой граф опустил голову. Несмотря на свое ослепление, он чувствовал, что отец прав и что, конечно, он должен был много страдать, чтобы состариться прежде времени и иметь силу сопротивляться женщине, которую так страстно любил.
— Ты навестишь ее? — спросил он тихо.
— Нет, это вызвало бы новую сцену, — сказал спокойно граф. — Она очень сердита, что я осмелился принудить ее к чему-нибудь, и не захочет меня видеть. Ко всему этому надо относиться терпеливо.
— Милый Арно, если б ты имел счастье быть, как я, одиннадцать лет мужем Габриэли, — сказал он спокойно, с горькой улыбкой, — ее обморок не встревожил бы тебя так. Богу известно, каких мук мне стоило это завидное счастье. От души желаю, чтобы судьба избавила тебя от такой доли и послала бы тебе жену кроткую, чистую и любящую, как была твоя мать. С нею я наслаждался истинным счастьем и душевным спокойствием. Но женщины, которые обладают демонической красотой, как Габриэль, вызывающей страсть, но ничего не дающей сердцу, и поклоняются лишь самим себе, — неизбежно делают человека несчастным. Я привык к этим супружеским бурям, они разыгрывались всегда вследствие моей неуступчивости, моего нежелания сделаться нищим. Габриэль разорила бы каждого, будь он богат, как царь, если бы дать ей волю.
Молодой граф опустил голову. Несмотря на свое ослепление, он чувствовал, что отец прав и что, конечно, он должен был много страдать, чтобы состариться прежде времени и иметь силу сопротивляться женщине, которую так страстно любил.
— Ты навестишь ее? — спросил он тихо.
— Нет, это вызвало бы новую сцену, — сказал спокойно граф. — Она очень сердита, что я осмелился принудить ее к чему-нибудь, и не захочет меня видеть. Ко всему этому надо относиться терпеливо.