Он посмотрел на меня, потом поднял снимок на уровень своих глаз и внимательно уставился на него.
– Вы что, врач? – спросил я.
– Нет, но пришлось пройти курсы рентгенологии… – шутливым тоном ответил он. – У вас проблемы со здоровьем… – и он показал мне что-то на рентгеновском снимке, обведенное красным маркером.
– Я знаю про свои проблемы… – сказал я.
– Андрей Юрьевич, я бы на вашем месте сейчас был бы очень нервным, так сказать…
– Почему? – удивился я.
– Ну как же, вы после серьезной операции возвращаетесь домой, на родину, так сказать, а вас почему-то задерживают. А дома жена ждет, нервничает…
Я посмотрел на него пристально. В чем-то он был прав, но после операции я действительно стал удивительно спокойным и невозмутимым, словно мне вырезали всю нервную систему.
Мой безымянный собеседник тяжело вздохнул.
– Знаете, Андрей Юрьевич, я не люблю спокойных, тихих разговоров. Я к спорам привык, чтобы с криком, с эмоциями… Как раньше, а сейчас все это как-то не так, все слишком интеллигентно делается… Вы понимаете, о чем я?
– Нет, – признался я.
– Ну ладно, раз вы такой упрямый, расскажу я вам одну интересную историю. Полгода назад, может помните – об этом много в газетах писали, пропал один кандидат в депутаты парламента от оппозиции… Ну пропал, так пропал, нет тела – нет дела. Так вот через пять месяцев после этого один киевский писатель едет в Германию на серьезное лечение.