JК
Розы во льдах :: Лейкер Розалинда
Страница: 37 из 304Наконец она не выдержала:
– Зачем гнать с такой силой? Пожалуйста, дайте лошади немного отдохнуть, оставшуюся часть пути можно проехать шагом.
Он не прореагировал, словно оглох. Она потянула его за рукав:
– Остановитесь сейчас же!
Он смахнул ее руку, словно назойливую муху:
– Остался один поворот, и будем на месте.
На мгновение она была ошарашена его грубостью. Обычно крестьяне очень бережно обращались со своими лошадьми, понимая, как много в их жизни значили эти животные. Многие фермеры с большой неохотой одалживали лошадей для перевозки пассажиров и роптали на закон, который обязывал их это делать. Когда иностранный путешественник слишком рьяно применял кнут, возникали неприятные сцены.
Почему же этот человек должен являться исключением? Конечно, всякое бывает, но чем больше она думала, тем более странным казалось его поведение с самого начала. При встрече с ней он не снял шляпы (обычная вежливость в этих местах), – напротив, она была надвинута низко на лоб. Выбивавшиеся из-под полей неопрятные волосы скрывали половину лица, которое можно было разглядеть только стоя совсем близко. То, что он так настойчиво стремился везти именно ее, не было само по себе обычным, ибо она платила очень приличную сумму, но курьер, заказывавший экипажи, не упоминал о двухместном кабриолете. Ее, как других пассажиров, даже готовили к путешествию в одноместном экипаже, учили держать поводья и править местными лошадьми. Тревожила и поспешность, с которой он увез ее вперед, подальше от остальных.
– Зачем гнать с такой силой? Пожалуйста, дайте лошади немного отдохнуть, оставшуюся часть пути можно проехать шагом.
Он не прореагировал, словно оглох. Она потянула его за рукав:
– Остановитесь сейчас же!
Он смахнул ее руку, словно назойливую муху:
– Остался один поворот, и будем на месте.
На мгновение она была ошарашена его грубостью. Обычно крестьяне очень бережно обращались со своими лошадьми, понимая, как много в их жизни значили эти животные. Многие фермеры с большой неохотой одалживали лошадей для перевозки пассажиров и роптали на закон, который обязывал их это делать. Когда иностранный путешественник слишком рьяно применял кнут, возникали неприятные сцены.
Почему же этот человек должен являться исключением? Конечно, всякое бывает, но чем больше она думала, тем более странным казалось его поведение с самого начала. При встрече с ней он не снял шляпы (обычная вежливость в этих местах), – напротив, она была надвинута низко на лоб. Выбивавшиеся из-под полей неопрятные волосы скрывали половину лица, которое можно было разглядеть только стоя совсем близко. То, что он так настойчиво стремился везти именно ее, не было само по себе обычным, ибо она платила очень приличную сумму, но курьер, заказывавший экипажи, не упоминал о двухместном кабриолете. Ее, как других пассажиров, даже готовили к путешествию в одноместном экипаже, учили держать поводья и править местными лошадьми. Тревожила и поспешность, с которой он увез ее вперед, подальше от остальных.