JК
Последние похождения Арсена Люпэна. Часть II: Три убийства Арсена Люпэна :: Леблан Морис
Страница: 187 из 210И с гордостью подумал, что его собственное сердце не забилось сильнее, тогда как у этого… Ох, как хорошо он слышал его, это беспорядочное, обезумевшее сердце, которое билось как язык колокола о стенки грудной клетки!
Рука незнакомца поднялась…
Секунда, две…
Неужто он колебался? Неужто опять пощадит противника?
И Люпэн, в той страшной тишине, сказал:
— Ну ударь же! Ударь!
Крик бешенства… Рука, опустившаяся, как спущенная пружина…
И сразу за этим — стон…
Эту руку Люпэн перехватил на лету, у самой кисти… И, бросившись вперед, могучий, неодолимый, схватил незнакомца за глотку и опрокинул навзничь.
Это было все. Борьба так и не состоялась. Просто не могло быть борьбы. Нападавший оказался на полу, пригвожденный, прикованный двумя парами стальных клещей — руками Люпэна. На свете не было человека, как ни был бы он силен, который мог бы вырваться из этих тисков.
И — ни слова. Люпэн не проронил ни одного из тех слов, которыми обычно тешил свой насмешливый задор. Говорить просто не хотелось. Мгновение было слишком торжественным. Ни суетная радость, ни победное воодушевление не наполняли его в те минуты. В сущности, хотелось знать одно: кто это был? Луи де Мальрейх, приговоренный к смерти? Кто-нибудь другой? Но тогда — кто же?
Рискуя задушить его, он стиснул незнакомцу горло. Немного сильнее, еще сильнее, еще немного… Почувствовал, как последние силы оставляют его противника. Мускулы расслабились, стали безвольными. Рука раскрылась и выпустила кинжал.
Тогда, свободный в своих движениях, держа жизнь врага в устрашающих тисках своей руки, он вынул карманный фонарик, положил, еще не надавливая, палец на кнопку и поднес его к лицу неизвестного.
Рука незнакомца поднялась…
Секунда, две…
Неужто он колебался? Неужто опять пощадит противника?
И Люпэн, в той страшной тишине, сказал:
— Ну ударь же! Ударь!
Крик бешенства… Рука, опустившаяся, как спущенная пружина…
И сразу за этим — стон…
Эту руку Люпэн перехватил на лету, у самой кисти… И, бросившись вперед, могучий, неодолимый, схватил незнакомца за глотку и опрокинул навзничь.
Это было все. Борьба так и не состоялась. Просто не могло быть борьбы. Нападавший оказался на полу, пригвожденный, прикованный двумя парами стальных клещей — руками Люпэна. На свете не было человека, как ни был бы он силен, который мог бы вырваться из этих тисков.
И — ни слова. Люпэн не проронил ни одного из тех слов, которыми обычно тешил свой насмешливый задор. Говорить просто не хотелось. Мгновение было слишком торжественным. Ни суетная радость, ни победное воодушевление не наполняли его в те минуты. В сущности, хотелось знать одно: кто это был? Луи де Мальрейх, приговоренный к смерти? Кто-нибудь другой? Но тогда — кто же?
Рискуя задушить его, он стиснул незнакомцу горло. Немного сильнее, еще сильнее, еще немного… Почувствовал, как последние силы оставляют его противника. Мускулы расслабились, стали безвольными. Рука раскрылась и выпустила кинжал.
Тогда, свободный в своих движениях, держа жизнь врага в устрашающих тисках своей руки, он вынул карманный фонарик, положил, еще не надавливая, палец на кнопку и поднес его к лицу неизвестного.