Счастье под запретом   ::   Беверли Джо

Он направился было к двери, но Люсьен схватил его за руку.

— Я понимаю тебя. Но лучше тебе сначала разобраться в том, что происходит здесь. Ты же не захочешь совершать новые ошибки. Да и ей лучше пережить все в одиночку. Ты вернешься к тому времени, когда она уже будет способна рассуждать. А я пойду и удостоверюсь, что с ней все в порядке.

Френсис все еще не осознавал, что только что едва не разрушил свой брак. Он отчаянно жаждал броситься домой и начать исправлять то, что можно было исправить. Но он понял, что Люсьен прав.

Когда Люсьен ушел, Френсис повернулся к парочке в глубине комнаты. Его бесило, что Фернклиф гладил волосы матери, целовал ее и шептал нежные слова.

— Проклятие! Прекратите!

Когда мать оглянулась, показавшись на удивление юной и испуганной, картина стала проясняться, хотя и оставалась несколько путаной, как живопись Фьюзели.

— Почему бы тебе не начать с объяснения десяти тысяч фунтов, мама?

— Не смейте давить на нее, — тут же вмешался Фернклиф и осторожно повел Корделию к кушетке, усадил ее и сел рядом, поглаживая по руке. — Ну, Корделия, если ты действительно вела себя глупо, то лучше всего сейчас облегчить душу и во всем признаться. Честность — лучшая политика.

Наблюдая, как с матерью обращаются, словно она молоденькая и капризная девушка, Френсис и удивился, и расстроился. Его мир рушился у него на глазах, и где-то плакала Серена…

— Десять тысяч фунтов, — резко повторил он и заметил, как краска прилила к щекам матери.