Сердце язычницы   ::   Мэтьюз Патриция

Внезапно впереди показалось открытое пространство, где стояли хижины, сплетенные из трав и прутьев. Вдали открывался вид на безбрежную океанскую гладь. Одно строение отличалось от других тем, что было сооружено из бревен и каких-то деревянных обломков.

– Это ваш дом? – спросила Лилиа.

– Мой, – не без гордости откликнулся Калеб. – Я построил его своими руками из даров моря. Возможно, вам это кажется нелепым – к чему настоящий дом в таком жарком климате? Но у всех свои привычки, и я бы не чувствовал себя дома в плетеной хижине. Таковы уж мы, янки. Все-то нам хочется строить основательно, на века! Что ж, в этом есть свой смысл: ведь если мне предстоит доживать свою жизнь на Калаупапа, пусть даже одному, куда приятнее иметь хоть какое-то подобие комфорта.

У дома, обращенного фасадом к побережью, было даже что-то вроде веранды. Калеб предложил Лилиа и ее спутнику следовать за ним и поднялся по ступенькам. Внутри дома было сумрачно, прохладно и даже уютно, несмотря на скудную меблировку, сделанную к тому же вручную. Сквозь открытые ставни на невысоких и узких окнах проникал соленый морской бриз.

В углу комнаты, которую Лилиа – приняла за гостиную, лежал плетеный матрац, рядом стояла грубая этажерка, заполненная книгами. На полках, висевших на стене, теснились бутылки, склянки и сосуды. Калеб уложил женщину на матрац. Она уже пришла в себя и теперь жалобно стонала.

– Это моя аптека. – Калеб достал с полки бутыль. – Здесь лекарство, облегчающее боль.