JК
Сердце мое :: Лоуэлл Элизабет
Страница: 47 из 448И Шелли, уже довольно долгое время сохранявшая молчание, сейчас спрашивали себя, о чем он думает, стоя перед карандашным рисунком, изображающим индонезийскую танцовщицу. Эта картинка, для пущей сохранности заключенная в золотую рамку, в своих быстрых, летящих штрихах отражала удивительную женственность и вместе с тем силу.
«А эта примитивная эскимосская костяная фигурка, изображающая старушку? Видит ли Кейн за этими грубыми чертами явную решимость и одновременно безмятежное спокойствие? — спрашивала себя Шелли. — А сейчас, глядя на блестящие выточенные фигурки арабских шахмат, очень дорогие и изысканные, способен ли он разгадать в них вечное торжество разума, праздничную игру духа? Разглядит ли он в этом дорогостоящее старинном египетском скарабее воплощение человеческого страха и набожности?» Но в это время Кейн, перестав бродить по комнате, замер перед стеклянным ларцом-витриной. Шелли затаила дыхание. Там, внутри ларца, хранилась одна из прекраснейших и любимых ее вещиц — ягуар, вырезананый искусным немецким ювелиром из огромного опала, оставленного в том же обломке горного минерала, в котором его и нашли. Этот австралийский опал излучал волшебное мерцание голубого и зеленого, сияющих искр оранжевого и золотистого оттенков его переливающихся граней. Казалось, что в этом камне разлетается на бесконечные светящиеся осколки, рассыпается и снова застывает в прозрачном серебристом облаке сказочная радуга.
Вырезая ягуара, ювелир сумел подчеркнуть в его тонких линиях всю огромную жизненную силу хищного зверя, его мощь и вместе с тем благородство.
«А эта примитивная эскимосская костяная фигурка, изображающая старушку? Видит ли Кейн за этими грубыми чертами явную решимость и одновременно безмятежное спокойствие? — спрашивала себя Шелли. — А сейчас, глядя на блестящие выточенные фигурки арабских шахмат, очень дорогие и изысканные, способен ли он разгадать в них вечное торжество разума, праздничную игру духа? Разглядит ли он в этом дорогостоящее старинном египетском скарабее воплощение человеческого страха и набожности?» Но в это время Кейн, перестав бродить по комнате, замер перед стеклянным ларцом-витриной. Шелли затаила дыхание. Там, внутри ларца, хранилась одна из прекраснейших и любимых ее вещиц — ягуар, вырезананый искусным немецким ювелиром из огромного опала, оставленного в том же обломке горного минерала, в котором его и нашли. Этот австралийский опал излучал волшебное мерцание голубого и зеленого, сияющих искр оранжевого и золотистого оттенков его переливающихся граней. Казалось, что в этом камне разлетается на бесконечные светящиеся осколки, рассыпается и снова застывает в прозрачном серебристом облаке сказочная радуга.
Вырезая ягуара, ювелир сумел подчеркнуть в его тонких линиях всю огромную жизненную силу хищного зверя, его мощь и вместе с тем благородство.