Страница:
100 из 164
Маленькая женщина с искристыми глазами вела его за собой, и впервые за много лет он чувствовалсебя счастливым и немного испуганным. Он боялся только одного – причинить ей боль. Обидеть неловкостью. Испугать резкостью. Он слишком долго жил в жестоком мире мужчин, чтобы вот так, сразу и насовсем поверить в счастье.
Трава оплетала им ноги. Птицы пели над головами. Цветы обволакивали ароматом.
Их собственный маленький Эдем звал своих Адама и Еву. Потому что во все времена это бывает впервые, когда нет никого и ничего вокруг, есть только ты и я.
Я люблю тебя, говоришь ты.
Я люблю тебя, отвечаю я.
Иначе мир давно остановился бы.
Харли пил чай, Гортензия отдыхала. Спор вымотал обоих, тем более что и спорили-то ни о чем. Теперь двое стариков наслаждались тишиной и покоем. Как выяснилось, очень недолгим.
Дотти Хоул тенью проскользнула в калитку.
Не поднимая глаз, поздоровалась с Харли, а потом умоляюще взглянула на Гортензию. Во взгляде девушки было столько отчаяния и тоски, что Гортензия прикусила язык и удержалась от ядовитого замечания. Молча кивнула в сторону дома и сама пошла вперед.
В маленькой беленькой комнатке Гортензии царил стерильный порядок операционной. Хрустящие кружева салфеток, безупречная белизна покрывала на узкой кровати. В высокой голубой вазе три белых розы. Окно было раскрыто, и ветерок шевелил страницы книги, оставленной на маленьком столике у подоконника.
Дотти остановилась на пороге. Румянец полыхал заревом на нежных щеках, в голубых глазах стояли слезы.
|< Пред. 98 99 100 101 102 След. >|