JК
Сети любви :: Бэлоу Мэри
Страница: 101 из 361И занятая ими позиция, хранившая их от огня пушек, теперь не позволяла видеть, кто – или что – приближается к ним.
А приближались три плотные фаланги пехотинцев, каждая из которых состояла из двадцати пяти человек вдоль построения и ста пятидесяти по ширине. Их леденящий боевой клич «Vive empereur!» [2] заставил оцепенеть не только новобранцев. Наконец стрелки Девяносто пятого получили приказ подняться и открыть огонь. Перед ними в тревожной близости выросла масса вражеских солдат, которая вскоре распалась на отдельные группки после первого залпа их надежных бейкеровских ружей.
В грядущие годы будут написаны тома об удачах и ошибках того рокового воскресного дня восемнадцатого июня, когда шла битва, которую позже герцог Веллингтон нарек битвой при Ватерлоо – по имени деревни, где он провел ночь перед сражением.
В адском грохоте и дыму, в лишенном видимой логики перемещении толп солдат, среди груды мертвых и раненых никто не мог знать, как идет сражение. Каждый знал лишь одно – он пока жив, его товарищи стоят в одном с ним ряду, офицеры отдают команды, которым он беспрекословно подчиняется, и никто не отступил назад ни на пядь.
Пал ли уже Угумон? Девяносто пятый этого не знал. Удержит ли кучка германских солдат Ла-Э-Сент, крестьянский двор впереди них? Если нет, то у французов появится возможность вдвинуть свои пушки во двор, и тогда да поможет им Бог! Подошли ли уже пруссаки от Вавра?
Линии становились реже, и это было очевидно.
А приближались три плотные фаланги пехотинцев, каждая из которых состояла из двадцати пяти человек вдоль построения и ста пятидесяти по ширине. Их леденящий боевой клич «Vive empereur!» [2] заставил оцепенеть не только новобранцев. Наконец стрелки Девяносто пятого получили приказ подняться и открыть огонь. Перед ними в тревожной близости выросла масса вражеских солдат, которая вскоре распалась на отдельные группки после первого залпа их надежных бейкеровских ружей.
В грядущие годы будут написаны тома об удачах и ошибках того рокового воскресного дня восемнадцатого июня, когда шла битва, которую позже герцог Веллингтон нарек битвой при Ватерлоо – по имени деревни, где он провел ночь перед сражением.
В адском грохоте и дыму, в лишенном видимой логики перемещении толп солдат, среди груды мертвых и раненых никто не мог знать, как идет сражение. Каждый знал лишь одно – он пока жив, его товарищи стоят в одном с ним ряду, офицеры отдают команды, которым он беспрекословно подчиняется, и никто не отступил назад ни на пядь.
Пал ли уже Угумон? Девяносто пятый этого не знал. Удержит ли кучка германских солдат Ла-Э-Сент, крестьянский двор впереди них? Если нет, то у французов появится возможность вдвинуть свои пушки во двор, и тогда да поможет им Бог! Подошли ли уже пруссаки от Вавра?
Линии становились реже, и это было очевидно.