JК
Последний герой :: Гладкий Виталий Дмитриевич
Страница: 40 из 382Черт с ним, с этим заработком…
После ужина ее отвели в комнату на втором этаже дачи и заперли. Наученная горьким турецким опытом, Фиалка долго раздумывать не стала. Ближе к утру она потихоньку открыла окно, спрыгнула вниз (благо там был не камень, а мягкий газон) и рванула изо всех сил куда глаза глядят – лишь бы подальше от нехорошей дачи.
Бежала она недолго: сзади раздался чей-то язвительный смех, затем в спину будто вогнали занозу и тут же послышался тихий хлопок. Сделав по инерции несколько шагов, Фиалка споткнулась и упала.
Подняться она так и не смогла: в тело неожиданно вступила слабость, как после тяжелой болезни, закружилась голова и глаза начали закрываться сами собой.
Последнее, что увидела Фиалка перед тем, как забыться в беспамятстве, была оскаленная пасть ротвейлера, с которой капала слюна, и его налитые злобой глаза. Еще дальше, над псом, высились два столба. Огромное тело увенчивала стриженая башка. Толстые губы щербатого рта были растянуты в злорадной улыбке до ушей.
Очнулась она уже на катере. Едва открыв глаза, Фиалка поняла, что на этот раз она влипла по-крупному. Поняла – и в полной безнадеге заплакала.
Глава 8
Тропическую сиесту нарушил вор. Он был голодный и злой.
От него не укрылось, что бомж, прихватив свой рюкзак, исчез в зарослях. «Туда тебе, чмо чаморошное, и дорога, – подумал он с мстительной радостью. – Может, нам повезет, и тебя там крокодил схавает… или еще какая-нибудь зверюга.
После ужина ее отвели в комнату на втором этаже дачи и заперли. Наученная горьким турецким опытом, Фиалка долго раздумывать не стала. Ближе к утру она потихоньку открыла окно, спрыгнула вниз (благо там был не камень, а мягкий газон) и рванула изо всех сил куда глаза глядят – лишь бы подальше от нехорошей дачи.
Бежала она недолго: сзади раздался чей-то язвительный смех, затем в спину будто вогнали занозу и тут же послышался тихий хлопок. Сделав по инерции несколько шагов, Фиалка споткнулась и упала.
Подняться она так и не смогла: в тело неожиданно вступила слабость, как после тяжелой болезни, закружилась голова и глаза начали закрываться сами собой.
Последнее, что увидела Фиалка перед тем, как забыться в беспамятстве, была оскаленная пасть ротвейлера, с которой капала слюна, и его налитые злобой глаза. Еще дальше, над псом, высились два столба. Огромное тело увенчивала стриженая башка. Толстые губы щербатого рта были растянуты в злорадной улыбке до ушей.
Очнулась она уже на катере. Едва открыв глаза, Фиалка поняла, что на этот раз она влипла по-крупному. Поняла – и в полной безнадеге заплакала.
Глава 8
Тропическую сиесту нарушил вор. Он был голодный и злой.
От него не укрылось, что бомж, прихватив свой рюкзак, исчез в зарослях. «Туда тебе, чмо чаморошное, и дорога, – подумал он с мстительной радостью. – Может, нам повезет, и тебя там крокодил схавает… или еще какая-нибудь зверюга.