Сильнее смерти   ::   Бекитт Лора

– Ночью простил, а утром вспомнил снова! Акира ничего не сказал, и вскоре Кэйко заметила:

– Почему я должна жалеть Нагасаву? Зачем нужно было принимать этот бой? Сидел бы себе в крепости…

– Закон чести, – коротко произнес Акира.

– Закон глупости. Где честь того князя, которому ты теперь служишь?

– И все-таки, – задумчиво промолвил он, – иногда приходится чем-то жертвовать, пусть даже вопреки здравому смыслу.

– Жертвовать собою – это не мое! И потом, скажи, зачем мне война?

– Война – это жизнь мужчин, тебе не положено рассуждать о таких вещах!

– Жизнь создана для войны, так, что ли? Чтобы люди рождались, а потом убивали друг друга?

Акира не знал, что ей ответить, и некоторое время они молчали. Молодой человек бросил взгляд на мальчика, который обвил ручонками шею матери. Его черные глаза смотрели непонимающе и серьезно… Внезапно Акира ощутил непонятную тяжесть в сердце, а потом его вдруг пронзило незнакомое, глубокое, неутолимое чувство, похожее на бесконечную, бессловесную песнь.

– Дай его мне, – сказал Акира Кэйко, – тебе и так тяжело!

Вдруг он услышал звук: кто-то шел им навстречу. Юноша остановился и сделал знак Кэйко. Если это самураи князя Аракавы? Но из леса вышли два воина, оборванные, грязные, хотя и с мечами – судя по всему, ронины. Теперь их немало бродило по дорогам: остатки разгромленных княжеских армий привольно разметало по всей стране. Изнуренные войной правители нищали, и мелкие даймё не имели возможности нанимать новых самураев.