JК
Сладостная горечь :: Робинс Дениз
Страница: 124 из 200Ничего, кроме боли, она не добилась да еще выслушала массу оскорблений.
Настало время, заявил он, чтобы жена научилась считаться с мнением мужа, и он не желает, чтобы мисс Мейбл Селлингэм отодвинула его на второй план, а если мисс Селлингэм настолько мала, что должна разбирать свои игрушки с кем-то, то ей лучше провести следующее Рождество с бабкой, которая такая же чокнутая, как и она сама.
Венеция изумилась, но быстро опомнилась:
– Это не они чокнутые, это ты дурак, черт возьми! У нас с Мейбл просто заведено приходить друг к другу утром в Рождество, и глупо устраивать сцены по этому поводу.
Он принялся страстно целовать ее, заглушая протестующие слова.
– Как ты мне нравишься, когда сердишься! Перестань говорить об этой противной девчонке и поцелуй меня. Ну же… поцелуй!
На мгновение он одержал победу… но ему не дано было понять, что он навеки потерял ее уважение.
Невидящим взором она повернулась к свету, пробивавшемуся сквозь тяжелые атласные шторы цвета слоновой кости, висевшие на окнах. Она не замечала ни узорчатых обоев, которые выбирала так тщательно специально для их спальни, ни хрустальной вазы, полной гвоздик, которые Майк вчера вечером привез из Лондона…
Только в половине десятого Майк отпустил Венецию. Она накинула халат и бросилась в спальню дочери, оскорбленная до глубины души.
Самое печальное заключалось в том, что инцидент никак не отразился на Майке.
Настало время, заявил он, чтобы жена научилась считаться с мнением мужа, и он не желает, чтобы мисс Мейбл Селлингэм отодвинула его на второй план, а если мисс Селлингэм настолько мала, что должна разбирать свои игрушки с кем-то, то ей лучше провести следующее Рождество с бабкой, которая такая же чокнутая, как и она сама.
Венеция изумилась, но быстро опомнилась:
– Это не они чокнутые, это ты дурак, черт возьми! У нас с Мейбл просто заведено приходить друг к другу утром в Рождество, и глупо устраивать сцены по этому поводу.
Он принялся страстно целовать ее, заглушая протестующие слова.
– Как ты мне нравишься, когда сердишься! Перестань говорить об этой противной девчонке и поцелуй меня. Ну же… поцелуй!
На мгновение он одержал победу… но ему не дано было понять, что он навеки потерял ее уважение.
Невидящим взором она повернулась к свету, пробивавшемуся сквозь тяжелые атласные шторы цвета слоновой кости, висевшие на окнах. Она не замечала ни узорчатых обоев, которые выбирала так тщательно специально для их спальни, ни хрустальной вазы, полной гвоздик, которые Майк вчера вечером привез из Лондона…
Только в половине десятого Майк отпустил Венецию. Она накинула халат и бросилась в спальню дочери, оскорбленная до глубины души.
Самое печальное заключалось в том, что инцидент никак не отразился на Майке.