JК
Сладостная горечь :: Робинс Дениз
Страница: 2 из 200Вся беда заключалась в том, что она не чувствовала себя молодой, хотя и выглядела молодо.
Накануне она выпила слишком много крепких коктейлей, приготовленных Майком. Он смешивает их так, что они бьют в голову внезапно, но вначале пьются превосходно, хочется пить и пить, и нет никаких сил остановиться. Господи! Что за вечер!
– В честь твоего тридцатипятилетия, дорогая, – сказал он, делая ударение на слово «тридцать».
Венеция прижала кончики пальцев к векам. Майк проводил вечеринку на квартире, которую он делил со своим другом и партнером по бизнесу, Тони Уинтерсом. Лучшая подруга Венеции, Барбара Кин, прибыла, как обычно, позднее всех. Худая, красивая и невероятно хорошо одетая; с этим несколько голодным выражением лица, столь типичным для Барбары.
У Барбары всегда такой вид, словно она вот-вот набросится на кого-нибудь. Она чуть ли не носом утыкается тебе в лицо, когда с тобой разговаривает, и постоянно впивается тебе в руку своими длинными накрашенными ногтями. Ты чувствуешь, что она за чем-то охотится. Если не ты сам, то что-то ей от тебя нужно. Она самая хищная женщина, которую я когда-либо знал. Совсем непохожа на тебя, Венеция, дорогая… ты такая утонченная и сдержанная… такая спокойная и замкнутая. Ты ассоциируешься с чистым ручьем, в котором искрится и переливается прозрачная вода, она – с мутным стоячим прудом.
Отчасти это было правдой. Барбара отличалась беспокойством, доходящим до изнеможения, и чрезмерной требовательностью.
Накануне она выпила слишком много крепких коктейлей, приготовленных Майком. Он смешивает их так, что они бьют в голову внезапно, но вначале пьются превосходно, хочется пить и пить, и нет никаких сил остановиться. Господи! Что за вечер!
– В честь твоего тридцатипятилетия, дорогая, – сказал он, делая ударение на слово «тридцать».
Венеция прижала кончики пальцев к векам. Майк проводил вечеринку на квартире, которую он делил со своим другом и партнером по бизнесу, Тони Уинтерсом. Лучшая подруга Венеции, Барбара Кин, прибыла, как обычно, позднее всех. Худая, красивая и невероятно хорошо одетая; с этим несколько голодным выражением лица, столь типичным для Барбары.
У Барбары всегда такой вид, словно она вот-вот набросится на кого-нибудь. Она чуть ли не носом утыкается тебе в лицо, когда с тобой разговаривает, и постоянно впивается тебе в руку своими длинными накрашенными ногтями. Ты чувствуешь, что она за чем-то охотится. Если не ты сам, то что-то ей от тебя нужно. Она самая хищная женщина, которую я когда-либо знал. Совсем непохожа на тебя, Венеция, дорогая… ты такая утонченная и сдержанная… такая спокойная и замкнутая. Ты ассоциируешься с чистым ручьем, в котором искрится и переливается прозрачная вода, она – с мутным стоячим прудом.
Отчасти это было правдой. Барбара отличалась беспокойством, доходящим до изнеможения, и чрезмерной требовательностью.