Смерть зверя с тонкой кожей   ::   Александер Патрик

– У тебя было что-нибудь с ним?

Элис удивлённо посмотрела на него:

– Нет, – она улыбнулась. Ложь далась с легкостью, удивившей её саму. Её с детства учили быть вежливой и правдивой.

– А если и было?…

– Ну, может, ты бы узнала бы что-нибудь, чего мы не знаем.

Элис горько рассмеялась:

– Точно. Узнала бы. Надеюсь, узнала бы.

– Извини. Я имел в виду…я хотел сказать, – Фрэнк почувствовал, что краснеет, – Забудь.

Машина остановилась. Элис поблагодарила его и вышла.

– Никогда в голову не приходило, – обернулась она, перед тем как исчезнуть в подъезде.

Ножки у девочки – это что-то, в который раз подумал Смит.

Если Смит думал о женщинах, то Элис мечтала наконец оказаться дома и пропеть тонким голоском: «Мама дома, Солли. Мама дома».

Соломоном звали канарейку – Элис она напоминала старого, мудрого еврея. И хоть пела канарейка нечасто, но делала это с большим чувством. Песнь Соломонова.

К моменту, когда Фрэнк добрался до дому, беспокойство, мучавшее его весь день, стало ослабевать. Просторные комнаты, изящество тщательно подобранной дорогой мебели, комфорт, тишина, свет, льющийся из высоких окон – всё тут успокаивало и смывало накопившееся за день напряжение.

Он облегчённо вздохнул, положил чемоданчик и прошёл в гостинную. Где пережил сильнейшее потрясение.

В его любимом кресле, лицом к двери удобно расположился Ричард Эбботт – собственной персоной.

– Я же говорил, что свяжусь с тобой.