JК
Смятение :: Стил Даниэла
Страница: 37 из 222Потом она опять спросила, как ему спалось, и Пол ответил,что последовал ее совету насчет горячего молока и впервые за много дней спал довольно сносно.
Они говорили еще о многом. Пол упомянул, что в ближайшие дни должен выйти из печати последний роман Седины. Это была та самая книга, для которой Глэдис делала фотографии. Для Пола это была не самая веселая новость — он снова начал думать о Седине так, словно она была жива, и порой его рука сама тянулась к спутниковому телефону, чтобы набрать знакомый номер, который, увы, молчал уже больше четырех месяцев.
Выслушав Пола, Глэдис, как могла, утешила его и подумала: «Как странно: Пол и дети — вот вокруг чего вращается теперь моя жизнь».
Впрочем, с Дугом она старалась обращаться как можно мягче. Он так и не простил ей ее поездки в Лондон. Между ними выросла стена — незримая, но вполне осязаемая, — в которую каждый день ложился новый камень. И хотя Глэдис и Дуг по-прежнему спали в одной постели, они уже давно были не мужем и женой, а чем-то вроде соседей по комнате, причем каждый с трудом мирился с присутствием другого.
Несмотря на это, Глэдис все еще надеялась спасти их брак. Если бы Дуг потребовал от нее каких-то уступок, она с радостью пошла бы ему навстречу — разумеется, при условии, что его требования не превысили бы пределов разумного.
Впрочем, ее взгляды на то, что разумно, а что нет, существенно изменились.
Они говорили еще о многом. Пол упомянул, что в ближайшие дни должен выйти из печати последний роман Седины. Это была та самая книга, для которой Глэдис делала фотографии. Для Пола это была не самая веселая новость — он снова начал думать о Седине так, словно она была жива, и порой его рука сама тянулась к спутниковому телефону, чтобы набрать знакомый номер, который, увы, молчал уже больше четырех месяцев.
Выслушав Пола, Глэдис, как могла, утешила его и подумала: «Как странно: Пол и дети — вот вокруг чего вращается теперь моя жизнь».
Впрочем, с Дугом она старалась обращаться как можно мягче. Он так и не простил ей ее поездки в Лондон. Между ними выросла стена — незримая, но вполне осязаемая, — в которую каждый день ложился новый камень. И хотя Глэдис и Дуг по-прежнему спали в одной постели, они уже давно были не мужем и женой, а чем-то вроде соседей по комнате, причем каждый с трудом мирился с присутствием другого.
Несмотря на это, Глэдис все еще надеялась спасти их брак. Если бы Дуг потребовал от нее каких-то уступок, она с радостью пошла бы ему навстречу — разумеется, при условии, что его требования не превысили бы пределов разумного.
Впрочем, ее взгляды на то, что разумно, а что нет, существенно изменились.