Последний в черном списке   ::   Сухов Евгений

 — А то, что в пассажирском самолете разбилось более двухсот человек, а из них большинство — дети, на это, значит, всем наплевать? Переживут и забудут?

— Извини, Влад, но похоже, что так. Такова уж наша система…

— Такова система? — Елизаров сжал кулаки, но уже через секунду расслабил кисти и, чтобы как-то взять себя в руки, сделал глоток вишневого сока. — Меня поражает твое спокойствие, Игорек. Тебя ведь, похоже, не сильно волнует вопрос, что система именно такова?..

— А что я могу изменить?

— Ничего. Разумеется, ничего. Но ты продолжаешь в ней работать.

— Я должен кормить семью.

— Да, семью… — Елизаров придвинул к себе тарелку с яичницей, взял вилку и принялся неторопливо есть. Складывалось такое впечатление, что он насильно вталкивает в себя пищу. — Ты прав, Игорек. Семья — это превыше всего. Я понимаю. И больно, если эта чертова система у тебя ее отнимает. Я имею в виду семью… Или как минимум одного из ее членов…

— Влад, послушай, — начал было Андреев, но друг безапелляционно прервал его.

— В катастрофе были виноваты военные? Да?

— Видимо, да. Но я же говорю тебе, Влад, информация закрытая. Докопаться до сути невозможно. Если ты, конечно, не состоишь в высшем руководстве. А я, к сожалению, не состою. Поэтому судить, кто там прав, а кто виноват… Дело списали на двух дежуривших в ту ночь в аэропорту диспетчеров.

Елизаров поднял глаза.

— Почему именно на них? — спросил он.