Он считал обязанностью джентльмена защищать доброе имя леди.
Как-то раз герцог даже надолго вышел из своего клуба, так как кто-то из его членов нелестно отозвался о женщине, с которой у него был роман. Сам он никогда не интересовался сплетнями и слухами, которые окружали его похождения, и, разумеется, решительно пресекал их в своем доме.
Ему вспомнились слова Альдоры о том, что он высасывает женщин, а потом выбрасывает их, не заботясь об их оскорбленных чувствах.
Столь прямолинейное и грубое обвинение показалось герцогу глубоко несправедливым. Он подумал, что никто другой никогда бы себе не позволил ничего подобного.
— Вы чем-то обеспокоены? — услышал он над ухом тихий голос Фенеллы.
Герцог постарался стереть с лица сосредоточенное выражение и обернулся к ней с мягкой улыбкой.
— Простите меня, — сказал он. — Но вы ведь знаете, что я мечтаю лишь о том, чтобы вновь и вновь слышать ваш нежный голос.
— Мне бы хотелось, чтобы это было действительно так, — нежно проговорила она.
Герцог чувствовал, как жаждет она его поцелуев.
Обед наконец завершился, дам пригласили в гостиную, и Фенелла прошептала, проходя мимо герцога:
— Не задерживайтесь надолго.
— Разумеется, — ответил он одними губами.
Маркиза просила герцога оказать ей честь, взяв на себя часть обязанностей хозяина, и проводить джентльменов в гостиную.