JК
Стихийное бедствие :: Мельникова Валентина
Страница: 52 из 95К ее величайшему изумлению, грудь набухла, и она испугалась, что Максим заметит ее возбуждение.
Ксения опять попыталась отстраниться. Нет, он не удерживал ее, хотя, разумеется, смог бы, если захотел, просто держал в объятиях, словно давал возможность одуматься и понять, что ей вовсе не хочется уходить от него.
Максим сильнее сжал ее руку, так что их пальцы переплелись. Затем он слегка нагнулся к ней и прикоснулся щекой к ее щеке, уколов щетиной.
— Расслабься, — пробормотал он. — Ты всегда в таком напряжении? Никогда не расслабляешься?
— Никогда, — призналась она.
— Никогда не говори «никогда», — повторил Максим, и его рука заскользила по ее спине, ласково снимая напряжение и даря невыносимое блаженство.
Ксения вздохнула и, подчиняясь его желанию, обняла Максима за шею. Гнев, который она никогда и никому не показывала, умело спрятанные страхи, тщательно маскируемая слабость — все вдруг выплыло наружу. Она беспомощно вздохнула и положила голову ему на плечо. Впервые в жизни она встретилась с подобным мастерством обольщения. И, в глубине души осуждая себя за порочность, покорилась его ласковым и нежным прикосновениям. Максим, казалось, знал о ней и о ее жизни абсолютно все, словно не она, а он подглядывал за ней в бинокль и с замиранием сердца выслушивал любую информацию, доходившую до их дачи из села.
Ксения опять попыталась отстраниться. Нет, он не удерживал ее, хотя, разумеется, смог бы, если захотел, просто держал в объятиях, словно давал возможность одуматься и понять, что ей вовсе не хочется уходить от него.
Максим сильнее сжал ее руку, так что их пальцы переплелись. Затем он слегка нагнулся к ней и прикоснулся щекой к ее щеке, уколов щетиной.
— Расслабься, — пробормотал он. — Ты всегда в таком напряжении? Никогда не расслабляешься?
— Никогда, — призналась она.
— Никогда не говори «никогда», — повторил Максим, и его рука заскользила по ее спине, ласково снимая напряжение и даря невыносимое блаженство.
Ксения вздохнула и, подчиняясь его желанию, обняла Максима за шею. Гнев, который она никогда и никому не показывала, умело спрятанные страхи, тщательно маскируемая слабость — все вдруг выплыло наружу. Она беспомощно вздохнула и положила голову ему на плечо. Впервые в жизни она встретилась с подобным мастерством обольщения. И, в глубине души осуждая себя за порочность, покорилась его ласковым и нежным прикосновениям. Максим, казалось, знал о ней и о ее жизни абсолютно все, словно не она, а он подглядывал за ней в бинокль и с замиранием сердца выслушивал любую информацию, доходившую до их дачи из села.