JК
Страсть по расчету (Строптивая леди) :: Кинг Валери
Страница: 283 из 291Кошмары теснились в мозгу лорда. Все перемешалось: ночи и дни, шпаги и корабли, чудовища и драконы. В них мелькали Шарлотта, ее отец, Гарри. Какие-то хищные животные подползали к его ногам, а он, прикованный цепями, не мог двинуться. Кожа горела от укусов.
Наконец он очнулся, или ему показалось, что очнулся, а возможно, его снова посетил Морфей. Но он ощутил на лице прикосновение прохладной, влажной травы, отовсюду лился свет. Травинки прикасались к его щекам, губам. Какая мягкая трава. Прохладная и влажная. Влага просочилась между губ, и он удивился, почувствовав соль.
Внезапно ему стало трудно дышать, на грудь навалилось что-то тяжелое, и это что-то издавало странные вздохи. Он протянул руку, пытаясь потрогать этот предмет, и запутался пальцами в женских волосах.
Вздрогнув, Стоунлей с трудом открыл глаза — так болела голова. Он понял, что женщина на его груди плачет.
— Ты простишь меня, моя любовь? — Он узнал голос Шарлотты. Почему она в таком отчаянии? — Пожалуйста, не покидай меня. Это я во всем виновата. Я могу винить только себя. Только не оставляй меня! Не оставляй меня, Эдвард, умоляю тебя!
Стоунлей еще плохо понимал, где он и что с ним случилось.
— А куда я еду, дорогая, и почему ты плачешь?
— Эдвард! — вскрикнула Шарлотта и принялась гладить его по лицу. — О, мой любимый! Ты вернулся!
Она целовала его щеки, подбородок, губы, и тогда он понял, откуда взялся привкус соли.
Наконец он очнулся, или ему показалось, что очнулся, а возможно, его снова посетил Морфей. Но он ощутил на лице прикосновение прохладной, влажной травы, отовсюду лился свет. Травинки прикасались к его щекам, губам. Какая мягкая трава. Прохладная и влажная. Влага просочилась между губ, и он удивился, почувствовав соль.
Внезапно ему стало трудно дышать, на грудь навалилось что-то тяжелое, и это что-то издавало странные вздохи. Он протянул руку, пытаясь потрогать этот предмет, и запутался пальцами в женских волосах.
Вздрогнув, Стоунлей с трудом открыл глаза — так болела голова. Он понял, что женщина на его груди плачет.
— Ты простишь меня, моя любовь? — Он узнал голос Шарлотты. Почему она в таком отчаянии? — Пожалуйста, не покидай меня. Это я во всем виновата. Я могу винить только себя. Только не оставляй меня! Не оставляй меня, Эдвард, умоляю тебя!
Стоунлей еще плохо понимал, где он и что с ним случилось.
— А куда я еду, дорогая, и почему ты плачешь?
— Эдвард! — вскрикнула Шарлотта и принялась гладить его по лицу. — О, мой любимый! Ты вернулся!
Она целовала его щеки, подбородок, губы, и тогда он понял, откуда взялся привкус соли.