JК
Страсти по Анне :: Данович Дина
Страница: 208 из 216Немогли бы вы прийти в другой раз?
— Да, да, разумеется, — поспешил откланяться Алексей Петрович. — Поклон вдове вашего брата!
Потом ко мне приехала Вирсавия Андреевна. Она ничего мне не сказала, просто поцеловала меня в лоб, присела рядом, взяла мою руку в свои руки, и так мы и сидели — долго, глядя друг другу в глаза. Но, Боже ты мой, только тебе известно, как много мы выразили этими молчаливыми взглядами. Разве можно передать словами боль, которая тебя не отпускает? Разве можно в полной мере принять в свою душу несчастье другого человека?
— У вас, моя дорогая, — сказала мне тихо Вирсавия Андреевна, — сейчас есть только один выход — забыть о любовнике.
— О… — отозвалась я, — если бы он когда-нибудь был любовником, его было бы проще забыть.
Аверинцева покачала головой.
— Вам надо поговорить с Александром Михайловичем.
Вечером следующего дня я, в черном траурном платье, спустилась по широкой лестнице со второго этажа, оглядела пустую гостиную. Медленно прошла к кабинету Александра Михайловича, постучала в его дверь.
— Войди! — послышалось оттуда, вероятно, он решил, что его беспокоит кто-то из прислуги.
Я замерла на пороге, ожидая, когда он посмотрит в мою сторону.
— Чего тебе? — не поднимая глаз от бумаги, спросил он. Повернулся. — Анна? Что же вы стоите там? — Он вышел из-за стола. — Проходите. Садитесь в кресло. Вот плед, я сейчас укутаю ваши ноги, иначе вы можете простудиться.
— Да, да, разумеется, — поспешил откланяться Алексей Петрович. — Поклон вдове вашего брата!
Потом ко мне приехала Вирсавия Андреевна. Она ничего мне не сказала, просто поцеловала меня в лоб, присела рядом, взяла мою руку в свои руки, и так мы и сидели — долго, глядя друг другу в глаза. Но, Боже ты мой, только тебе известно, как много мы выразили этими молчаливыми взглядами. Разве можно передать словами боль, которая тебя не отпускает? Разве можно в полной мере принять в свою душу несчастье другого человека?
— У вас, моя дорогая, — сказала мне тихо Вирсавия Андреевна, — сейчас есть только один выход — забыть о любовнике.
— О… — отозвалась я, — если бы он когда-нибудь был любовником, его было бы проще забыть.
Аверинцева покачала головой.
— Вам надо поговорить с Александром Михайловичем.
Вечером следующего дня я, в черном траурном платье, спустилась по широкой лестнице со второго этажа, оглядела пустую гостиную. Медленно прошла к кабинету Александра Михайловича, постучала в его дверь.
— Войди! — послышалось оттуда, вероятно, он решил, что его беспокоит кто-то из прислуги.
Я замерла на пороге, ожидая, когда он посмотрит в мою сторону.
— Чего тебе? — не поднимая глаз от бумаги, спросил он. Повернулся. — Анна? Что же вы стоите там? — Он вышел из-за стола. — Проходите. Садитесь в кресло. Вот плед, я сейчас укутаю ваши ноги, иначе вы можете простудиться.