Страстная Лилит   ::   Холт Виктория

Лилит хотелось говорить о любви, о чувстве, пришедшем к Джейн и превратившем ее из спокойной девушки в ту, которая готова навлечь на себя гнев Полгардов за часок, проведенный с их первенцем в поле. Старая бабка Лил всегда была готова порассуждать на свою любимую тему.

– Твоя правда, моя королевна. Старый Джек Ларкин, он на смертном одре сказал своему сыну Биллу, начавшему заниматься тем, на что он сам его и подтолкнул. «Билл, – говорит, – позаботься, чтобы у старой Лил Треморни всегда был табак... постоянно, как при мне... потому что мы с Лил много значили друг для друга в прежнее время... никого не было милей ее». Вот его слова.

Лилит подняла к ней лицо.

– А теперь ты старая... и уже не так мила?

– Слишком стара. Но так со всеми бывает.

– Ты была дурной женщиной, да? Бабка игриво ткнула Лилит кулачком.

– Поди поближе, я тебе шепну. Ты станешь ловкой, моя милая, точно. Ты будешь как я. Сообразительная. Когда другие будут плакать из-за невыносимого голода, ты будешь сидеть за столом с о-о-громным рыбным пирогом... и пирогом с ягнятиной, и с густыми топлеными сливками, как у благородных. И вино будет... сливянка и медовуха, чтобы запивать, как я. Я была хитрущая... и ты такой же будешь, королева моя. А говорят, за грехи расплачиваются смертью; врут. Я получала за то, что зовут грехом, сытое брюхо. Так-то вот. Кое-кто спал на соломе, а я на пуховике.

– Я лежала на пуховике. На Амандином. Я рассказываю ей всякую всячину, а она позволяет мне лежать на своей постели. Вдоволь еды и пуховики – самое главное на свете.