JК
Последняя граница :: Маклин Алистер
Страница: 222 из 345Он неожиданно почувствовал, как уперся затылком в спинку стула, и не сразу, судорожно хватая ртом воздух, словно бегун в марафоне, попытался открыть глаза. Но тут голова опять стала клониться на грудь.
– Держи голову! Говорю тебе! Держи голову, – со стальными нотками командирского приказа настойчиво кричал Янчи.
Внезапно Рейнольдс четко и безошибочно понял, что Янчи словно подменяет угасающую его волю своей, той самой фантастической волей, которая помогла Янчи спастись в Колымских горах, остаться живым в сибирских пустынях, где температура никогда не поднималась выше нулевой отметки, в тех сибирских пустынях, которые еще до сих пор не занесены на карты.
– Держи голову! Кому говорю! Так... Лучше. Теперь открой глаза. Посмотри на меня.
Рейнольдс открыл глаза и взглянул на Янчи. Казалось, веки налились свинцовой тяжестью. Из последних сил он поднял веки, стараясь проникнуть взглядом сквозь мрак в подвале. Вначале он не увидел ничего и даже подумал, что ослеп. Но тут на лицо полилась жидкость. Он вспомнил, что каменный пол был на шесть дюймов покрыт водой, просачивающейся из паровых труб. Парившая влажная жара оказалась хуже любой турецкой бани, в каких он когда-то бывал. Это тоже входило в способ обращения с ними.
Он смотрел на Янчи, словно сквозь запотевшее и замороженное стекло. Тот находился в восьми футах от Рейнольдса, привязанный к точно такому же стулу.
– Держи голову! Говорю тебе! Держи голову, – со стальными нотками командирского приказа настойчиво кричал Янчи.
Внезапно Рейнольдс четко и безошибочно понял, что Янчи словно подменяет угасающую его волю своей, той самой фантастической волей, которая помогла Янчи спастись в Колымских горах, остаться живым в сибирских пустынях, где температура никогда не поднималась выше нулевой отметки, в тех сибирских пустынях, которые еще до сих пор не занесены на карты.
– Держи голову! Кому говорю! Так... Лучше. Теперь открой глаза. Посмотри на меня.
Рейнольдс открыл глаза и взглянул на Янчи. Казалось, веки налились свинцовой тяжестью. Из последних сил он поднял веки, стараясь проникнуть взглядом сквозь мрак в подвале. Вначале он не увидел ничего и даже подумал, что ослеп. Но тут на лицо полилась жидкость. Он вспомнил, что каменный пол был на шесть дюймов покрыт водой, просачивающейся из паровых труб. Парившая влажная жара оказалась хуже любой турецкой бани, в каких он когда-то бывал. Это тоже входило в способ обращения с ними.
Он смотрел на Янчи, словно сквозь запотевшее и замороженное стекло. Тот находился в восьми футах от Рейнольдса, привязанный к точно такому же стулу.