JК
Свет во тьме :: Эшли Аманда
Страница: 323 из 388Он весь дрожал или это дрожала она сама?
Он поднял голову, заглядывая ей в глаза, и в глубине его темно-серых глаз она прочла такой смертельный голод, что сердце ее пронзила острая боль.
Почти не сознавая, что делает, Сара склонилась и поцеловала его.
Время словно остановилось, пока она вглядывалась в глубину его глаз, но потом веки его упали, и он поцеловал ее со всем долгим томлением полувековой разлуки, со всей своей любовью, принадлежавшей ей, и только ей одной.
Желание охватило ее, заставив вдруг запылать подобно пламени, сжигая малейшие сомнения. Она помнила лишь о том, что должна утешить этого человека, вобрать в себя его боль, прогнать пустоту из его сердца и души. Она хотела прижать его к своей груди, баюкая и убеждая, что все исправится и будет очень хорошо, что он никогда больше не будет так безысходно и страшно одинок. И в каком-то отдаленном уголке ее сознания возникло чувство уверенности, будто она уже пробовала утешать его однажды.
Прошла вечность, прежде чем он отстранился.
— Прости меня.
— Тут не за что прощать, — мирно сказала она.
Глаза его были глубокими, потемневшими от старости. Она подумала, что уже видела когда-то эти глаза, устремленные на нее с тем же выражением, чувствовала на себе их магнетическую власть.
— Сара, идем ко мне.
Она хотела отказаться, сердясь на то что он мог принять ее за женщину, готовую отдаться едва знакомому мужчине. Хотя Габриель и не просил ее ни о чем таком, она знала чего он хочет.
Потому что тоже хотела этого.
Он поднял голову, заглядывая ей в глаза, и в глубине его темно-серых глаз она прочла такой смертельный голод, что сердце ее пронзила острая боль.
Почти не сознавая, что делает, Сара склонилась и поцеловала его.
Время словно остановилось, пока она вглядывалась в глубину его глаз, но потом веки его упали, и он поцеловал ее со всем долгим томлением полувековой разлуки, со всей своей любовью, принадлежавшей ей, и только ей одной.
Желание охватило ее, заставив вдруг запылать подобно пламени, сжигая малейшие сомнения. Она помнила лишь о том, что должна утешить этого человека, вобрать в себя его боль, прогнать пустоту из его сердца и души. Она хотела прижать его к своей груди, баюкая и убеждая, что все исправится и будет очень хорошо, что он никогда больше не будет так безысходно и страшно одинок. И в каком-то отдаленном уголке ее сознания возникло чувство уверенности, будто она уже пробовала утешать его однажды.
Прошла вечность, прежде чем он отстранился.
— Прости меня.
— Тут не за что прощать, — мирно сказала она.
Глаза его были глубокими, потемневшими от старости. Она подумала, что уже видела когда-то эти глаза, устремленные на нее с тем же выражением, чувствовала на себе их магнетическую власть.
— Сара, идем ко мне.
Она хотела отказаться, сердясь на то что он мог принять ее за женщину, готовую отдаться едва знакомому мужчине. Хотя Габриель и не просил ее ни о чем таком, она знала чего он хочет.
Потому что тоже хотела этого.