Последняя индульгенция   ::   Стейга Миермилис

– Я вас вижу впервые. И, к сожалению, не знаю, кто вызывал Зиедкалнс и кто встретил ее на станции. Скажите, пожалуйста, где вы находились в тот вечер?

– К сожалению, в Ленинграде. Ждал ее приезда. – В Ленинград? – изумился Розниекс.

Вершинин сунул руку в карман, вытащил смятый листок бумаги и протянул Розниексу.

– Вот телеграмма.

Розниекс прочитал: «Не дозвонилась. Не приезжай. Буду в Ленинграде двадцать шестого. Закажи номер в гостинице».

– Да, – протянул он, – а двадцать четвертого ее убили. Кому надо было срочно встретиться: вам с нею или ей с вами?

– Ей. В чем дело, не знаю. По телефону раньше она ничего не сказала кроме того, что нужно встретиться.

– Когда вы получили телеграмму?

– Двадцать пятого утром.

«Странно, – подумал Розниекс. – Двадцать пятого Зиедкалнс собиралась ехать в Ленинград, а вечером двадцать четвертого направилась в Пиекрастес. Что. означает эта телеграмма?»

– Железное алиби, – словно угадав мысли следователя, сказал Вершинин. – Доказательство того, что я был в Ленинграде. – Он снова горько усмехнулся.

– Самое железное алиби можно подготовить заранее, – невольно улыбнулся Розниекс.

– Может быть. Допустим – телеграмму вместо Ольги я сам отправил себе из Риги, потом вызвал Ольгу в Пиекрастес и сбил ее. Логично! – Он помолчал, приглаживая волосы. – Вы приглашали меня для мужского разговора, а сами ведете себя, как ребенок.