JК
Тайна леди :: Беверли Джо
Страница: 360 из 363Потрогала жемчуг на шее, подарок отца. Браслет из трех ниток жемчуга был подарком Дианы. Хотя камея не совсем подходила к наряду, Петра приколола ее среди превосходных кружев на краю своего корсажа.
Однажды она спросила его об этой броши.
– Воробей? – сказал он, когда они прогуливались по саду. – Я приобрел его после смерти моего отца, сам не знаю почему. Меня всегда интересовала эта история. Зачем воробью убивать дружелюбную малиновку? Был ли он наказан за это? Там ничего не говорится. Полагаю, я просто думал о смерти.
– И понимал, что твои дни как Кок-Робина сочтены. – Она процитировала конец стишка: – Все птицы в небе плакали и рыдали, когда услышали колокольный звон по Кок-Робину. – Она сжала его руку. – Для меня он никогда не умрет.
– И это тоже, – сказал он, блестя глазами, и так было, когда он рассказал ей о более грубом значении слова «кок». [21] Она снова рассмеялась, охваченная воспоминаниями.
Пришла Порция спросить, готова ли Петра, и она вышла, чтобы отец взял ее за руку и отвел в часовню. Там она увидела Робина в роскошном костюме из темно-синего бархата с теми сапфирово-бриллиантовыми пуговицами, которые она помнила. Она едва сдержала смех.
Здесь была и мать Робина, его сестры и братья. Его мать, к удивлению Петры, скорее не одобряла, чем одобряла преданность Петры их общей религии. Петра заверила ее, что согласна, что ее дети будут воспитываться в протестантской вере.
Однажды она спросила его об этой броши.
– Воробей? – сказал он, когда они прогуливались по саду. – Я приобрел его после смерти моего отца, сам не знаю почему. Меня всегда интересовала эта история. Зачем воробью убивать дружелюбную малиновку? Был ли он наказан за это? Там ничего не говорится. Полагаю, я просто думал о смерти.
– И понимал, что твои дни как Кок-Робина сочтены. – Она процитировала конец стишка: – Все птицы в небе плакали и рыдали, когда услышали колокольный звон по Кок-Робину. – Она сжала его руку. – Для меня он никогда не умрет.
– И это тоже, – сказал он, блестя глазами, и так было, когда он рассказал ей о более грубом значении слова «кок». [21] Она снова рассмеялась, охваченная воспоминаниями.
Пришла Порция спросить, готова ли Петра, и она вышла, чтобы отец взял ее за руку и отвел в часовню. Там она увидела Робина в роскошном костюме из темно-синего бархата с теми сапфирово-бриллиантовыми пуговицами, которые она помнила. Она едва сдержала смех.
Здесь была и мать Робина, его сестры и братья. Его мать, к удивлению Петры, скорее не одобряла, чем одобряла преданность Петры их общей религии. Петра заверила ее, что согласна, что ее дети будут воспитываться в протестантской вере.