JК
Последняя ночь :: Воронов Никита
Страница: 244 из 282 — Своеобразный российско-украинский говорок лучше всяческих документов выдавал в нем уроженца и жителя черноземного приграничья.
— Чем могу помочь?
— Мне казалы, шо вы зараз расследуете дило об убийстве Олеси?
— О смерти, — осторожно поправил посетителя помощник прокурора. — Пока нет оснований полагать, что…
— О6 убийстве, — с неожиданной твердостью повторил Иван Тарасович.
— Вот как? Слушаю! Может, чайку?
Поначалу посетитель выглядел настороженным. Но серебряные погоны и неподдельная участливость молодого помощника прокурора быстро сломали присущий всем бывшим гражданам СССР ледок недоверия к представителям власти.
А под самый конец разговора Лукашенко достал откуда-то из-за лазухи упакованную в газеты и полиэтилен папку.
— Це вам!
— Что это такое? — поднял брови хозяин кабинета. Он был с детства довольно брезглив, а пакет оказался немного влажен и хранил в себе тепло чужого немытого тела.
— Дочка-покойница наказана: если что, передай в надежные руки.
— А что это?
— Якись бумаги… Бона казана — дорогого стоять!
— Спасибо, Иван Тарасович, — с чувством поблагодарил молодой человек. — Может, еще чайку?
До того как они на прощание пожали друг другу руки, помощник прокурора узнал от посетителя массу полезных и важных вещей.
Во-первых, о том, что сам Лукашенко-старший в пакет не заглядывал. И что покойная Олеся давно уже с отцом особо не откровенничала, а когда уехала в Петербург учиться, так и вообще.
— Чем могу помочь?
— Мне казалы, шо вы зараз расследуете дило об убийстве Олеси?
— О смерти, — осторожно поправил посетителя помощник прокурора. — Пока нет оснований полагать, что…
— О6 убийстве, — с неожиданной твердостью повторил Иван Тарасович.
— Вот как? Слушаю! Может, чайку?
Поначалу посетитель выглядел настороженным. Но серебряные погоны и неподдельная участливость молодого помощника прокурора быстро сломали присущий всем бывшим гражданам СССР ледок недоверия к представителям власти.
А под самый конец разговора Лукашенко достал откуда-то из-за лазухи упакованную в газеты и полиэтилен папку.
— Це вам!
— Что это такое? — поднял брови хозяин кабинета. Он был с детства довольно брезглив, а пакет оказался немного влажен и хранил в себе тепло чужого немытого тела.
— Дочка-покойница наказана: если что, передай в надежные руки.
— А что это?
— Якись бумаги… Бона казана — дорогого стоять!
— Спасибо, Иван Тарасович, — с чувством поблагодарил молодой человек. — Может, еще чайку?
До того как они на прощание пожали друг другу руки, помощник прокурора узнал от посетителя массу полезных и важных вещей.
Во-первых, о том, что сам Лукашенко-старший в пакет не заглядывал. И что покойная Олеся давно уже с отцом особо не откровенничала, а когда уехала в Петербург учиться, так и вообще.