JК
Последняя ночь :: Воронов Никита
Страница: 26 из 282Через несколько месяцев, в таком же, как всегда, скрипучем и стонущем троллейбусе двадцать второго маршрута.
— Простите, молодой человек!
— Что? — Нечаев с большим трудом отлепил взгляд от напряженного мужского затылка перед собой.
— Вы выходите?
— Через одну.
— Тогда разрешите-ка…
Откуда-то сбоку, с одной из верхних ступенек, на прижатого к двери Дениса решительно и неукротимо надвинулась дама внушительных габаритов.
— Я вас выпущу! — засуетился бедняга, пытаясь без лишних потерь выбраться из-под нависшего над головой колыхающегося бюста.
При этом он еще пробовал не упустить из виду собеседника:
— Простите! Извините…
— Да, пожалуйста, молодой человек.
Напрасно… Случайный попутчик не был переполнен жаждой общения и с проворством потомственного горожанина ввинтил себя в образовавшуюся за спиной дамы узкую щель: безликая человеческая масса сразу же и с каким-то почти болотным чавканьем проглотила его.
— Ох-х!
Наконец троллейбус уныло привалился к следующей остановке, створки разъехались в стороны, и Нечаева вынесло на мокрый асфальт:
— Т-твою мать!
Поскользнувшись, он чуть было не потерял равновесие, но удержался. И даже не выронил папку с бумагами. Однако драгоценные доли секунды оказались потеряны безвозвратно — обратно залезть теперь уже не было никакой возможности.
— Простите, молодой человек!
— Что? — Нечаев с большим трудом отлепил взгляд от напряженного мужского затылка перед собой.
— Вы выходите?
— Через одну.
— Тогда разрешите-ка…
Откуда-то сбоку, с одной из верхних ступенек, на прижатого к двери Дениса решительно и неукротимо надвинулась дама внушительных габаритов.
— Я вас выпущу! — засуетился бедняга, пытаясь без лишних потерь выбраться из-под нависшего над головой колыхающегося бюста.
При этом он еще пробовал не упустить из виду собеседника:
— Простите! Извините…
— Да, пожалуйста, молодой человек.
Напрасно… Случайный попутчик не был переполнен жаждой общения и с проворством потомственного горожанина ввинтил себя в образовавшуюся за спиной дамы узкую щель: безликая человеческая масса сразу же и с каким-то почти болотным чавканьем проглотила его.
— Ох-х!
Наконец троллейбус уныло привалился к следующей остановке, створки разъехались в стороны, и Нечаева вынесло на мокрый асфальт:
— Т-твою мать!
Поскользнувшись, он чуть было не потерял равновесие, но удержался. И даже не выронил папку с бумагами. Однако драгоценные доли секунды оказались потеряны безвозвратно — обратно залезть теперь уже не было никакой возможности.