Последняя обойма   ::   Гайдуков Сергей

Как она и предупреждала, свитер был испачкан кровью. На полу остался темный след, а один из рукавов ссохся и на ощупь напоминал гнилой фрукт, мягкий, податливый, издающий приторно-тошнотворный запах. Я взял свитер и хотел отнести его в мусоропровод. Тут выяснилось, что на полу под свитером лежат деньги. Не знаю, высыпались ли они случайно у Анны, или это был прощальный широкий жест... Скорее всего, второе. Потому что ничего случайного с Анной не происходило.

Некоторые купюры были запачканы кровью. А на самом-то деле все они были в крови. Я бы мог сгрести их в кучу и сжечь. Это был бы красивый жест. Но такие жесты могут позволить себе лишь эстеты, у которых в тайнике за батареей припрятан еще миллион долларов. У меня не было миллиона. У меня даже не было тайника.

Поэтому я оставил деньги себе. Смыл с них кровь, подсушил, сложил в пачку и перетянул красной резинкой.

А ее свитер я сжег. Вышел вечером на пустырь, отыскал догорающий костер из опавших листьев и бросил туда черный, плохо пахнущий комок. Он не хотел гореть, и мне пришлось полить его водкой из специально принесенной бутылки. Половину я вылил в костер, благодарно воспринявший мое подношение и сразу же весело взметнувшийся высоко-высоко. Вторую половину я здесь же выпил. И мне стало тепло, костер жарко дышал на меня, бросал искры, окуривал дымом... Когда я отвернулся от огня, сразу же стало холодно.

И пока я шел домой, становилось все холоднее. За долговязыми силуэтами двенадцатиэтажек садилось солнце, и закат был кроваво-красным.