JК
Последняя побудка :: Моррелл Дэвид
Страница: 48 из 234За его спиной останавливались другие. Затем он услышал приближающийся шум моторов: это подъезжали грузовики. Вскоре вдоль колонны проскакал майор, за ним Календар. Кто-то снова прокричал: “Марш”. Он увидел, как кавалерийские шапки пришли в движение. Опять проскакал Календар. Прентис обернулся, глядя на него, потом снова посмотрел вперед и подстегнул лошадь.
Они пересекли границу около часа дня. Было 15 марта, со времени налета прошло шесть дней. Возникали опасения, что граница будет закрыта, но там не оказалось никого, кроме мужчины, маленького мальчика и собаки. Через час кавалеристы набрали скорость, двигаясь по выжженной солнцем дороге, которая вскоре превратилась в тропу, а потом ее и вовсе нельзя было различить среди камней, песка и кактусов. В жаре, в пыли, посреди движущейся колонны некоторые кавалеристы от скуки затянули песню, сначала нестройно, потом все слаженнее. К ним присоединились и другие. Сержант стал смеяться, и, когда его спросили, что его развеселило, он ответил, что песня.
— Может быть, они и не знают, но это походная песня Вильи.
Ла кукараача! Ла кукараача!
Вторая колонна двинулась с ранчо к западу от границы через двенадцать часов, вскоре после полуночи. Там граница тоже не охранялась, и, если колонна из Колумбуса вышла в полуденную жару, когда воздух был так сух, что солдаты, казалось, и не потели, но все время хотели пить, то западная колонна выступила в ночной холод, такой отчаянный, что вода замерзала в канистрах.
Они пересекли границу около часа дня. Было 15 марта, со времени налета прошло шесть дней. Возникали опасения, что граница будет закрыта, но там не оказалось никого, кроме мужчины, маленького мальчика и собаки. Через час кавалеристы набрали скорость, двигаясь по выжженной солнцем дороге, которая вскоре превратилась в тропу, а потом ее и вовсе нельзя было различить среди камней, песка и кактусов. В жаре, в пыли, посреди движущейся колонны некоторые кавалеристы от скуки затянули песню, сначала нестройно, потом все слаженнее. К ним присоединились и другие. Сержант стал смеяться, и, когда его спросили, что его развеселило, он ответил, что песня.
— Может быть, они и не знают, но это походная песня Вильи.
Ла кукараача! Ла кукараача!
Вторая колонна двинулась с ранчо к западу от границы через двенадцать часов, вскоре после полуночи. Там граница тоже не охранялась, и, если колонна из Колумбуса вышла в полуденную жару, когда воздух был так сух, что солдаты, казалось, и не потели, но все время хотели пить, то западная колонна выступила в ночной холод, такой отчаянный, что вода замерзала в канистрах.