JК
Такой знакомый незнакомец :: Браунинг Дикси
Страница: 4 из 148Это был не слишком четкий снимок улыбающейся молодой женщины в расклешенных брюках, топе, завязывающемся на шее, и мягкой шляпе с подсолнухами.
Мама в девятнадцать лет с неизменной гитарой в руках.
«Я до сих пор не могу спокойно говорить о маме, это слишком больно, но я хочу, чтобы тот, кто когда-нибудь будет читать мой дневник, знал, что Аурелия Скарборо Дэнбери была самой ласковой и мужественной женщиной на свете.
Когда мама умерла, я переехала жить к тете Стивенсон, дяде Генри и моим сводным сестрам Мойре и Стефани. В нашем городке все знают друг друга с незапамятных времен — и те, кто, как тетя Си, живут в огромных шикарных домах, и те, кто, как мы, в жилых автоприцепах. Знают и кто кому приходится родней. Когда сотрудница социальной службы заявила, что, если Стивенсоны не заберут меня к себе, ей придется найти мне приемных родителей, у них не было выбора.
Разумеется, они бы нашли себе оправдание, но людям не закроешь рот, а порядочные люди не дают повода говорить о себе, утверждала тетя Си.
Дядя Генри проявлял ко мне гораздо больше родственных чувств, чем тетя Си, хотя, если разобраться, никто из них не был моей настоящей родней. Он звал меня Рыжиком за цвет волос, на каждое Рождество дарил коробку шоколадных конфет и двадцать долларов, половину я откладывала на будущее, а другую половину тратила на подарки. Конфет никогда не хватало на все праздничные дни, так как Стефф и Мойра были сластенами.
На самом деле мне совсем не хотелось жить здесь, но что я могла поделать? К тому же, когда тебе только двенадцать с половиной лет, люди не особенно прислушиваются к тебе.
Мама в девятнадцать лет с неизменной гитарой в руках.
«Я до сих пор не могу спокойно говорить о маме, это слишком больно, но я хочу, чтобы тот, кто когда-нибудь будет читать мой дневник, знал, что Аурелия Скарборо Дэнбери была самой ласковой и мужественной женщиной на свете.
Когда мама умерла, я переехала жить к тете Стивенсон, дяде Генри и моим сводным сестрам Мойре и Стефани. В нашем городке все знают друг друга с незапамятных времен — и те, кто, как тетя Си, живут в огромных шикарных домах, и те, кто, как мы, в жилых автоприцепах. Знают и кто кому приходится родней. Когда сотрудница социальной службы заявила, что, если Стивенсоны не заберут меня к себе, ей придется найти мне приемных родителей, у них не было выбора.
Разумеется, они бы нашли себе оправдание, но людям не закроешь рот, а порядочные люди не дают повода говорить о себе, утверждала тетя Си.
Дядя Генри проявлял ко мне гораздо больше родственных чувств, чем тетя Си, хотя, если разобраться, никто из них не был моей настоящей родней. Он звал меня Рыжиком за цвет волос, на каждое Рождество дарил коробку шоколадных конфет и двадцать долларов, половину я откладывала на будущее, а другую половину тратила на подарки. Конфет никогда не хватало на все праздничные дни, так как Стефф и Мойра были сластенами.
На самом деле мне совсем не хотелось жить здесь, но что я могла поделать? К тому же, когда тебе только двенадцать с половиной лет, люди не особенно прислушиваются к тебе.