JК
Только в моих объятиях :: Гудмэн Джо
Страница: 2 из 530Напротив, это несло некое предвкушение, словно прилетевший на крыльях ветра аромат цветов — неопределенный, но желанный. Чем дольше он ждал, тем сильнее становилось предчувствие чего-то чудесного. Всего, чего угодно. И с каждой секундой предчувствие становилось все более определенным.
Над водой клубился предрассветный туман. Вокруг заводи росли красные кедры, плакучие ивы и серебристые ели, но даже их густые кроны не могли заслонить сияния солнца. Воздух дрожал от горячих испарений, а поверхность воды ослепительно блестела. Он следил за тем, как множившиеся лучи пробуждающегося к жизни светила зажигают на водной глади все больше и больше ярких звезд, словно в омуте был заключен целый небосвод.
Эта мысль породила первое его движение — легкую усмешку уголком рта. Вряд ли постороннему наблюдателю пришло бы в голову принять эту гримасу за улыбку — и все же она отражала истинную радость, пусть даже угрюмую и тайную. Его нисколько не смущало, что подобным мыслям находится место в его мозгу, — в отличие от большинства окружающих. Ведь считается, что лирические отступления по поводу заключенного в омуте небосвода больше пристали поэту или философу, нежели разведчику, состоящему на службе в армии Соединенных Штатов.
Однако улыбка угасла почти мгновенно, уступив место прежней непроницаемости. Удивительно, но при этом лицо его не превратилось в холодную маску профессионала. Очертания губ не были ни упрямыми, ни мрачными, а идеально вылепленный подбородок не казался признаком заносчивости.
Над водой клубился предрассветный туман. Вокруг заводи росли красные кедры, плакучие ивы и серебристые ели, но даже их густые кроны не могли заслонить сияния солнца. Воздух дрожал от горячих испарений, а поверхность воды ослепительно блестела. Он следил за тем, как множившиеся лучи пробуждающегося к жизни светила зажигают на водной глади все больше и больше ярких звезд, словно в омуте был заключен целый небосвод.
Эта мысль породила первое его движение — легкую усмешку уголком рта. Вряд ли постороннему наблюдателю пришло бы в голову принять эту гримасу за улыбку — и все же она отражала истинную радость, пусть даже угрюмую и тайную. Его нисколько не смущало, что подобным мыслям находится место в его мозгу, — в отличие от большинства окружающих. Ведь считается, что лирические отступления по поводу заключенного в омуте небосвода больше пристали поэту или философу, нежели разведчику, состоящему на службе в армии Соединенных Штатов.
Однако улыбка угасла почти мгновенно, уступив место прежней непроницаемости. Удивительно, но при этом лицо его не превратилось в холодную маску профессионала. Очертания губ не были ни упрямыми, ни мрачными, а идеально вылепленный подбородок не казался признаком заносчивости.