Страница:
149 из 296
Где-то на даче обитала Полина, занятая закрутками и солениями. По осени она ни о чем и думать не могла, кроме своих драгоценных грибков, моченой антоновки и прочего. Она никогда не возвращалась в Москву, пока не укрывала на зиму сад. Даже на малину надевала старые колготки, которые ни один голодный заяц зимой прогрызть не мог.
И где-то у своего дружка-оружейника в Дмитрове скрывался от меня отец. Раньше иногда Антон Никанорыч к нему тоже ездил. Оружейник был увлечен самогоном, гнал настоянный на черноплодной рябине самопальный напиток ведрами, и если они там не столько рыбалят и охотятся, сколько завивают общее отставное горе веревочкой, то это до снега.
Пожалуй, батя мог загудеть и из-за меня. От одной брезгливости. Иногда мне казалось, что я его больше никогда не увижу.
Значит, что у меня оставалось? Выходило — одна селедка…
Но появляться перед Рагозиной в выпотрошенном и изрядно помятом виде мне было нельзя, и я почти круглые сутки отсыпалась.
Когда я, обмундировавшись позатрапезнее, явилась исполнять свой торговый долг, она все-таки заметила, что я как выдоенная.
— Ты не заболела, Корноухова? — спросила она.
Я что-то буркнула и немедленно потребовала полного отчета за последние две недели, в которые меня в лавке фактически не было.
Катька выложила амбарную книгу, отдельно — свою тетрадь с записями и расчетами, две пачки чеков в копиях, копии накладных и сертификаты на товар.
Я уже и так видела, что в лавочке — полный порядок.
|< Пред. 147 148 149 150 151 След. >|