Торговка   ::   Истомина Дарья

Матьоткрыла мне сама, и я с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Я не видела Долли года три, мне казалось по молодости, что прошла целая вечность, но я не ожидала, что она изменится до такой степени. Долорес Федоровну можно было узнать только при некотором напряге. Она исхудала так, что роскошный халат свисал с ее остова, как с жерди. Из рукавов торчали почти прозрачные костистые руки без маникюра. Глаза потеряли цвет и стали водянистыми. Волосы она больше не красила, потому что красить было нечего: Долли была совершенно лысая. На голове четко обозначились все впадинки и выпуклости, и даже косыночка практически не скрывала голого черепа. Она раздвинула в ухмылке бледные синеватые губы и сказала:

— Только не говори мне, Маша, что я прекрасно выгляжу. Это от химии. Уже второй. Рак левого легкого! Анекдотец, а? Полина свой «Беломор» до сих пор папиросу за папиросой садит, как грузчик, и — ничего. А я никогда в жизни не курила, и вот — сюрпризец! Тебя, конечно, Лорик высвистел… Не возражай, я давным-давно о вас почти все знаю. Дурой, как ты, может быть, замечала, я никогда не была. Проходи.

Она провела меня в гостиную, и здесь, при солнце, бившем в закатные окна, стала явственно заметна пергаментная желтизна ее увядшего и осунувшегося лица, на котором, как пик, торчал нос с породистой горбинкой.

Долли предложила мне кофе и ушла хлопотать в кухню.

В хоромах Ванюшиных для меня многое оказалось неожиданным.