JК
Торговка :: Истомина Дарья
Страница: 226 из 296 — Говорят, губы на таком морозе к трубам липнут.
По первой, в светлую память, мужчины пили тут же, из бумажных стаканчиков. Хрустели солеными огурцами. Огурцы притащила я, из журчихинских. Поминки проходили в квартире Ванюшиных. Когда Долли уже не стало и я примчалась в высотку, Лорик, расстроенный и злой, сидел за столом и изучал меню поминальной трапезы, составленное матерью.
— Ну и наворотила тут мутер! — глухо пробурчал он. — Заливное из свиных ножек — это что? Холодец? А кутья? Это каша, что ли?
Лорик был совершенно раздавлен, до него наконец стало доходить, что нашей общей «мутер» теперь не будет никогда. Толку от него не было никакого, и все хлопоты легли на меня.
Правда, в квартире на площади Восстания возникли две интеллигентные отдаленные родственницы в трауре, но они в основном поили Лорика валерьяной, втихую подмешивали ему в горячее молоко снотворное, объясняя мне, что такие потрясения мальчику лучше переносить во сне, постоянно крутили на проигрывателе реквиемы Моцарта и Баха и плакали, слушая их.
Я закрыла лавку и металась, как полоумная, между Гришкой, которого надо было кормить и выводить, и кухней на площади Восстания, где я должна была готовить на двадцать четыре персоны: снять какую-нибудь кафушку или ресторан под такую интимную церемонию Ванюшины сочли слишком непристойным.
По первой, в светлую память, мужчины пили тут же, из бумажных стаканчиков. Хрустели солеными огурцами. Огурцы притащила я, из журчихинских. Поминки проходили в квартире Ванюшиных. Когда Долли уже не стало и я примчалась в высотку, Лорик, расстроенный и злой, сидел за столом и изучал меню поминальной трапезы, составленное матерью.
— Ну и наворотила тут мутер! — глухо пробурчал он. — Заливное из свиных ножек — это что? Холодец? А кутья? Это каша, что ли?
Лорик был совершенно раздавлен, до него наконец стало доходить, что нашей общей «мутер» теперь не будет никогда. Толку от него не было никакого, и все хлопоты легли на меня.
Правда, в квартире на площади Восстания возникли две интеллигентные отдаленные родственницы в трауре, но они в основном поили Лорика валерьяной, втихую подмешивали ему в горячее молоко снотворное, объясняя мне, что такие потрясения мальчику лучше переносить во сне, постоянно крутили на проигрывателе реквиемы Моцарта и Баха и плакали, слушая их.
Я закрыла лавку и металась, как полоумная, между Гришкой, которого надо было кормить и выводить, и кухней на площади Восстания, где я должна была готовить на двадцать четыре персоны: снять какую-нибудь кафушку или ресторан под такую интимную церемонию Ванюшины сочли слишком непристойным.