Три самые счастливые недели   ::   Макмаон Барбара

Может, ты и сама не понимаешь, что делаешь, но когда ты смотришь на парня так, словно он — дар Божий человечеству, когда ты улыбаешься ему, словно он единственный мужчина в мире, когда ты ловишь из его рта каждое слово, по моему убеждению, это называется флиртом.

— Так забудь на фиг про свои убеждения! Мне было интересно с ними разговаривать. Здесь все для меня чужое и незнакомое. И еще я пыталась быть дружелюбной. Поэтому и улыбалась. Ни с кем я не заигрывала!

— И наряд, который ты нацепила, тоже ради дружелюбия?

— Наряд? Чем тебе не нравится моя одежда? Простите меня, шериф, но разве не вы позаботились оставить все мои вещи в Денвере и нарядить меня в эти ковбойские тряпки? Разве не вы затащили меня в этот дешевый универмаг, чтобы купить еще больше ковбойских тряпок? И разве не все ковбои в этой общаге были одеты в джинсы, так же как и я? — Кэнди не могла поверить, что ей приходится оправдываться. Она не сделала ничего плохого. И когда это Мик успел решить, что она заигрывает?

Мик склонился к ней так, что их носы почти соприкоснулись.

— Позволь сказать тебе, милая, все мужчины в этой общаге были одеты в джинсы, но не такие узкие, как у тебя. Они не выставляют напоказ свои бедра, как это делаешь ты. И не сверкают голым пузом. — Ладонь Мика накрыла треугольник обнаженной кожи на талии Кэнди. Он медленно провел рукой девушке за спину, пока не почувствовал изгиб позвоночника. — И они не носят свои рубашки так, как ты. Не склоняются друг к другу при разговоре, демонстрируя свою грудь, которая сводит мужчин с ума. — Мик умолк, и его свободная рука в конце концов достигла желаемого.