JК
Трудное примирение :: Грэхем Линн
Страница: 127 из 206 —Ты слышал, что я тебе сказала? Я ухожу!
— Черта с два.
Он поднял с земли упавшее полотенце и завернул ее в него, точно куклу, что разозлило ее уже окончательно.
Она оттолкнула его руки.
— Не смей ко мне прикасаться! Что это значит — черта с два? Ты не имеешь права насильно держать меня здесь!
Он отбросил полотенце и, к ее величайшему изумлению, невзирая на яростную защиту зубами и ногтями, подхватил ее и положил себе на плечо.
— Отпусти! — визжала она, колотя его по спине кулаками. — Что ты делаешь?
— Ограничиваю твою свободу действий для твоего же собственного блага. У тебя истерика, — огрызнулся он. — И с меня хватит.
— С тебя хватит? — голос у нее сорвался. — Отпусти меня!
— Sta'zitta. Успокойся, — ответил он.
От неудобного положения у нее все время сползал лифчик, и это мешало ей работать кулаками. А он уже шел по каменной лестнице, ведущей к французскому окну на галерее первого этажа.
— Я тебя ненавижу! — всхлипывала она, обливаясь слезами ярости и унижения.
Через минуту Люк бросил ее на кровать, ничуть не более осторожно, чем заслуживал бы мешок картошки.
— А ведь ненависть ко мне не делает тебя счастливее, правда? — насмешливо шепнул он. — Per Dio, и знаешь почему?
— Потому, что ты просто бесчувственное бревно! — выкрикнула она сквозь слезы. — И я ухожу!
— Никуда ты не уйдешь.
— Ты не сможешь меня задержать.
— Черта с два.
Он поднял с земли упавшее полотенце и завернул ее в него, точно куклу, что разозлило ее уже окончательно.
Она оттолкнула его руки.
— Не смей ко мне прикасаться! Что это значит — черта с два? Ты не имеешь права насильно держать меня здесь!
Он отбросил полотенце и, к ее величайшему изумлению, невзирая на яростную защиту зубами и ногтями, подхватил ее и положил себе на плечо.
— Отпусти! — визжала она, колотя его по спине кулаками. — Что ты делаешь?
— Ограничиваю твою свободу действий для твоего же собственного блага. У тебя истерика, — огрызнулся он. — И с меня хватит.
— С тебя хватит? — голос у нее сорвался. — Отпусти меня!
— Sta'zitta. Успокойся, — ответил он.
От неудобного положения у нее все время сползал лифчик, и это мешало ей работать кулаками. А он уже шел по каменной лестнице, ведущей к французскому окну на галерее первого этажа.
— Я тебя ненавижу! — всхлипывала она, обливаясь слезами ярости и унижения.
Через минуту Люк бросил ее на кровать, ничуть не более осторожно, чем заслуживал бы мешок картошки.
— А ведь ненависть ко мне не делает тебя счастливее, правда? — насмешливо шепнул он. — Per Dio, и знаешь почему?
— Потому, что ты просто бесчувственное бревно! — выкрикнула она сквозь слезы. — И я ухожу!
— Никуда ты не уйдешь.
— Ты не сможешь меня задержать.