JК
Унесенная ветром :: Вересов Дмитрий
Страница: 230 из 307А Юленька наверняка бы за тобой в Москву-то поехала бы – только позови!
– Ладно, мама, нормально все будет…
И мать с сыном надолго замолчали. Митроха задремал, а Вера Вадимовна сидела подле госпитальной койки и глядела в окно.
А Митрохе приснился сон.
Приснилось ему, будто он дома – в Москве, в своей комнате, в коммуналке на Аэропорту. И что сидит он на диване и слушает музыку. А поют… Иконы… Старинные, в серебряных ризах, как те, что когда-то у бабушки Клавы висели в углу. Спаситель, Матерь Божия, Никола Угодник. И вот кажется ему, будто лики на иконах – живые и что они не то чтобы сами поют песню про то, как хочется спать, но подпевают… И верно подпевают:
When I wake up early in the morning,
Lift my head – I’m still yawning,
When I’m in the middle of the dream
Stay in bed – float on stream
Please don’t wake me, please don’t shake me,
Leave me where I am,
I’m only sleeping… [14]
И Митроха ничуть не удивился такому обстоятельству, но совсем наоборот, даже обрадовался, и смотрел на иконы с не меньшим обожанием, как если бы это были артисты с Эм-Ти-Ви… И в том, что они пели любимую песню, ему показался добрый знак. Знак чего – он еще не знал. Но когда проснулся и увидел подле себя мать и Юлю Шилову, пристраивающуюся с капельницей к его и так уже колотой-переколотой руке, улыбнулся им обеим и сказал нараспев:
– Please don’t wake me, please don’t shake me, leave me where I am, I’m only sleeping…
– Другие ребята кричат во сне, а ты поешь… Да еще и по-английски, – с самой милой детской улыбкой своей сказала Юленька, ловко протирая сгиб его руки ваткой со спиртом.
– В другое бы время меня как шпиона за это арестовали, – пошутил Митроха.
– Ладно, мама, нормально все будет…
И мать с сыном надолго замолчали. Митроха задремал, а Вера Вадимовна сидела подле госпитальной койки и глядела в окно.
А Митрохе приснился сон.
Приснилось ему, будто он дома – в Москве, в своей комнате, в коммуналке на Аэропорту. И что сидит он на диване и слушает музыку. А поют… Иконы… Старинные, в серебряных ризах, как те, что когда-то у бабушки Клавы висели в углу. Спаситель, Матерь Божия, Никола Угодник. И вот кажется ему, будто лики на иконах – живые и что они не то чтобы сами поют песню про то, как хочется спать, но подпевают… И верно подпевают:
When I wake up early in the morning,
Lift my head – I’m still yawning,
When I’m in the middle of the dream
Stay in bed – float on stream
Please don’t wake me, please don’t shake me,
Leave me where I am,
I’m only sleeping… [14]
И Митроха ничуть не удивился такому обстоятельству, но совсем наоборот, даже обрадовался, и смотрел на иконы с не меньшим обожанием, как если бы это были артисты с Эм-Ти-Ви… И в том, что они пели любимую песню, ему показался добрый знак. Знак чего – он еще не знал. Но когда проснулся и увидел подле себя мать и Юлю Шилову, пристраивающуюся с капельницей к его и так уже колотой-переколотой руке, улыбнулся им обеим и сказал нараспев:
– Please don’t wake me, please don’t shake me, leave me where I am, I’m only sleeping…
– Другие ребята кричат во сне, а ты поешь… Да еще и по-английски, – с самой милой детской улыбкой своей сказала Юленька, ловко протирая сгиб его руки ваткой со спиртом.
– В другое бы время меня как шпиона за это арестовали, – пошутил Митроха.