JК
Унесенная ветром :: Вересов Дмитрий
Страница: 239 из 307Где его теперь искать?
– Ахмаз искать урус Фомка, – горец заскрежетал зубами и стиснул кулаки. – Ахмаз ружье Басарг-хан дарить. Басарг-хан нет. Ружье будет Фомка стрелять. Урус собака!
– Разве ж так можно, Ахмаз? – Федора, как ни странно, ярость горца несколько успокоила. – Ты же в Ису веришь, а собираешься мстить, «око за око, зуб за зуб». Господь его накажет, и вот пристав Парамон Петрович тоже. Всепрощению учит нас Иса, а ты – «ружье стрелять»! Так нельзя, Ахмаз! Не по-божески это…
– Молчи, Федор! Джигит учить? Баба учить! Ахмаз помнить Басарг-хан… Ахмаз помнить Фомка…
Он порывисто вышел из хаты, вскочил на коня. Федор вышел на крыльцо его провожать.
– Постой, Ахмаз, погоди! – закричал вдруг Федор и побежал обратно в хату.
Скоро он показался с толстой книгой в руке.
– Прими от меня на добрую память, – сказал он, стараясь сдержать слезы, отчего лицо его гримасничало и дергалось. – Вряд ли уж когда свидимся еще. Прощай, Ахмаз!
– Прощай… Пятница! – послышалось ему уже из за плетня.
Федор смотрел вслед быстро удалявшемуся всаднику. Теперь вот оставалось кое-что поделать на могилке Дмитрия Ивановича, а там можно и домой. Вроде все он уже сделал. А этот, басурман, ваварец, Пятницей его назвал! Вот выдумал! А ведь кто же он есть, как не Пятница? Пятница и есть! Только как жить на свете Пятнице без Робинзона Крузо? Как жить на свете?
А в это время к Тереку подъезжал горец. По всему – по выправке, по посадке, по манере править конем – опытный глаз признал бы в нем лихого джигита.
– Ахмаз искать урус Фомка, – горец заскрежетал зубами и стиснул кулаки. – Ахмаз ружье Басарг-хан дарить. Басарг-хан нет. Ружье будет Фомка стрелять. Урус собака!
– Разве ж так можно, Ахмаз? – Федора, как ни странно, ярость горца несколько успокоила. – Ты же в Ису веришь, а собираешься мстить, «око за око, зуб за зуб». Господь его накажет, и вот пристав Парамон Петрович тоже. Всепрощению учит нас Иса, а ты – «ружье стрелять»! Так нельзя, Ахмаз! Не по-божески это…
– Молчи, Федор! Джигит учить? Баба учить! Ахмаз помнить Басарг-хан… Ахмаз помнить Фомка…
Он порывисто вышел из хаты, вскочил на коня. Федор вышел на крыльцо его провожать.
– Постой, Ахмаз, погоди! – закричал вдруг Федор и побежал обратно в хату.
Скоро он показался с толстой книгой в руке.
– Прими от меня на добрую память, – сказал он, стараясь сдержать слезы, отчего лицо его гримасничало и дергалось. – Вряд ли уж когда свидимся еще. Прощай, Ахмаз!
– Прощай… Пятница! – послышалось ему уже из за плетня.
Федор смотрел вслед быстро удалявшемуся всаднику. Теперь вот оставалось кое-что поделать на могилке Дмитрия Ивановича, а там можно и домой. Вроде все он уже сделал. А этот, басурман, ваварец, Пятницей его назвал! Вот выдумал! А ведь кто же он есть, как не Пятница? Пятница и есть! Только как жить на свете Пятнице без Робинзона Крузо? Как жить на свете?
А в это время к Тереку подъезжал горец. По всему – по выправке, по посадке, по манере править конем – опытный глаз признал бы в нем лихого джигита.