Унесенные страстью   ::   Барнет Джилл

Отец и бабушка приняли это оцепенение от ужаса за стойкость и силу духа, и родные ее в первый раз произнесли имя девочки с одобрением и гордостью. Они утверждали, что она настоящая Бэйард.

Как-то раз жарким летним днем, когда брат и сестра подросли, Элберт уговорил ее искупаться в заливе и заплыть подальше, на глубину. Именно Джорджина, борясь с отливом, дотащила тогда брата до берега. Потом она сидела на песке среди водорослей, кашляя от набравшейся в горло морской воды, а мать ее, задыхаясь от рыданий и схватив Элберта, восклицала, что они чуть было не потеряли сыночка.

Родители увели ее брата в дом. Джорджина ведь была сильная, она не нуждалась в них так, как Элберт, а потому ее оставили на берегу. Позднее, когда брата закутали в нагретые простыни, напоили взбитым горячим шоколадом и накормили наваристой похлебкой со свининой и овощами, Джорджине достался лишь подзатыльник – она ведь такая сильная и рассудительная! Потом, перед сном, ее снова оставили в одиночестве.

Когда брат ее вскрикивал по ночам, боясь темноты, мать бежала к нему стремглав. А Джорджина – сильная и спокойная – не плакала, какие бы ужасы ей ни мерещились в темной комнате.

Со временем она приучила себя не обращать внимания на все, что шло от воображения: мечты, надежды и всякие там фантазии. Они были не более чем призраки, которые прятались в темноте; они никогда не существовали в действительности.

Жить – это вовсе не означало задумываться над тем, что когда-либо было или могло бы случиться или, может быть, даже существовало в действительности.