JК
В альковах королей :: Бенцони Жюльетта
Страница: 443 из 482Там были не только несметные богатства, но и вся семья Дария — его мать, жена и дети.
— Не забывайте, что наш поверженный враг носил титул Великого царя! Я прикажу казнить каждого, кто осмелится обидеть его женщин и детей! — объявил Александр и послал своего приближенного успокоить родню Дария.
Ночь после победы Александр провел в шатре персидского владыки. Он был поражен господствовавшей там роскошью и сказал Гефестиону:
— Вот что значит быть царем!
Когда Дарий узнал о благородстве Александра, он так растрогался, что предложил врагу половину своего царства и в придачу старшую дочь Статиру с большим приданым.
Все это Дарий изложил в письме к Александру, причем никто не смог бы упрекнуть перса в заносчивости — он обращался к двадцатитрехлетнему полководцу как к равному и ни словом не упомянул о том, что может еще собрать сильное и могучее войско.
Послание было зачитано на военном совете. Стояла удушливая жара, и всем хотелось поскорее уйти из шатра, сбросить горячие доспехи и умыться. Но Александр опустил голову на грудь и погрузился в молчание.
— Почему ты ничего не говоришь нам, царь? — осторожно спросил Парменион, старый военачальник, служивший еще Филиппу.
— Я размышляю. Мне кажется, Дарий оскорбил меня. Он полагает, будто я готов остановиться и даже повернуть назад. Он думает, что меня можно купить!
— Если бы я был Александром Великим, — сказал Парменион, — я бы принял это предложение.
— Не забывайте, что наш поверженный враг носил титул Великого царя! Я прикажу казнить каждого, кто осмелится обидеть его женщин и детей! — объявил Александр и послал своего приближенного успокоить родню Дария.
Ночь после победы Александр провел в шатре персидского владыки. Он был поражен господствовавшей там роскошью и сказал Гефестиону:
— Вот что значит быть царем!
Когда Дарий узнал о благородстве Александра, он так растрогался, что предложил врагу половину своего царства и в придачу старшую дочь Статиру с большим приданым.
Все это Дарий изложил в письме к Александру, причем никто не смог бы упрекнуть перса в заносчивости — он обращался к двадцатитрехлетнему полководцу как к равному и ни словом не упомянул о том, что может еще собрать сильное и могучее войско.
Послание было зачитано на военном совете. Стояла удушливая жара, и всем хотелось поскорее уйти из шатра, сбросить горячие доспехи и умыться. Но Александр опустил голову на грудь и погрузился в молчание.
— Почему ты ничего не говоришь нам, царь? — осторожно спросил Парменион, старый военачальник, служивший еще Филиппу.
— Я размышляю. Мне кажется, Дарий оскорбил меня. Он полагает, будто я готов остановиться и даже повернуть назад. Он думает, что меня можно купить!
— Если бы я был Александром Великим, — сказал Парменион, — я бы принял это предложение.