JК
В плену сомнений :: Мартин Дебора
Страница: 30 из 510 — Не потому, что мы позорно позволили англичанам сделать из нас заложников своих собственных законов, словно ярмо, сковавших нас по рукам и ногам. Не потому также, что англичане навязали нам свою церковь, хотя это тоже наш позор. Но главное не в этом. Главное в том, что нас лишили нашего родного языка.
По мере того как Воган развивал свою мысль, он все больше воодушевлялся и теперь яростно потрясал перед настороженной толпой пачкой зажатых в руке бумаг.
— Когда мы продаем свой скот, то на каком языке, я вас спрашиваю, получаем мы купчую?
От молчания, воцарившегося в комнате, у Джулианы перехватило дыхание. Кто-то в первом ряду не выдержал и крикнул:
— На английском!
На лице Вогана мелькнула холодная, многозначительная улыбка:
— Верно. А когда вы хотите отыскать в библиотеке сборник поэзии, то на каком языке он обычно составлен?
— На английском! — хором ответили ему несколько голосов. Чувствовалось, что аудитория начинает понемногу проникаться симпатией к оратору. Теперь на смену враждебности на лицах некоторых появился интерес.
— И это верно. — Улыбка исчезла с его лица, и голос окреп. — А когда в суде мы хотим защитить свою честь, на каком языке звучит приговор нам?
— На английском! — раздались крики.
Он кивнул, ожидая, пока смолкнет шум.
— На английском. Не на родном нам языке, языке наших предков, а на проклятом языке, который нам навязали силой. — Взгляд Вогана медленно скользил по лицам замерших в ожидании слушателей.
По мере того как Воган развивал свою мысль, он все больше воодушевлялся и теперь яростно потрясал перед настороженной толпой пачкой зажатых в руке бумаг.
— Когда мы продаем свой скот, то на каком языке, я вас спрашиваю, получаем мы купчую?
От молчания, воцарившегося в комнате, у Джулианы перехватило дыхание. Кто-то в первом ряду не выдержал и крикнул:
— На английском!
На лице Вогана мелькнула холодная, многозначительная улыбка:
— Верно. А когда вы хотите отыскать в библиотеке сборник поэзии, то на каком языке он обычно составлен?
— На английском! — хором ответили ему несколько голосов. Чувствовалось, что аудитория начинает понемногу проникаться симпатией к оратору. Теперь на смену враждебности на лицах некоторых появился интерес.
— И это верно. — Улыбка исчезла с его лица, и голос окреп. — А когда в суде мы хотим защитить свою честь, на каком языке звучит приговор нам?
— На английском! — раздались крики.
Он кивнул, ожидая, пока смолкнет шум.
— На английском. Не на родном нам языке, языке наших предков, а на проклятом языке, который нам навязали силой. — Взгляд Вогана медленно скользил по лицам замерших в ожидании слушателей.