JК
Вальс сердец :: Картленд Барбара
Страница: 7 из 144 — Да и вам тоже, Fraulein, следуетхорошенько выспаться. Gute Nacht, и да хранит вас Господь!
С этими словами она вышла из комнаты, а Гизела, улыбнувшись отцу, воскликнула:
— Она замечательная! Теперь я понимаю, почему вы так хотели ее увидеть.
— Сейчас ей, должно быть, уже за шестьдесят, а она по-прежнему способна болтать с нами, словно юная девушка, и порхала вокруг, как пташка. — Оба засмеялись, а потом Феррарис добавил: — Завтра, когда мы с тобой как следует отдохнем, я покажу тебе Вену. Здесь я чувствую себя так, будто наконец-то вернулся домой.
Гизела подумала, что на самом деле так оно и есть, но вслух ничего не сказала, зная, как неприятно отцу любое напоминание о том, что он англичанин всего лишь наполовину.
Его отец, дед Гизелы, был ужасным педантом, и к тому же он был женат второй раз, а мачеха обращалась с пасынком очень жестоко.
Дедушка и бабушка Пола по материнской линии были австрийцами, и на каникулы он всегда уезжал к ним, а узнав, как тяжело живется мальчику с родителями, они вообще оставили внука у себя, и Пол стал жить в Вене.
Когда стало ясно, что он обладает блестящими музыкальными способностями, они отправили его в консерваторию и дали ему свою фамилию, которую он не менял.
— Нечего ждать, что тебя как музыканта воспримут всерьез, если ты носишь английскую фамилию, — с некоторым презрением заметила как-то бабушка. — Зато к человеку по фамилии Феррарис станут относиться по меньшей мере с уважением, а это — первый шаг на пути к известности.
С этими словами она вышла из комнаты, а Гизела, улыбнувшись отцу, воскликнула:
— Она замечательная! Теперь я понимаю, почему вы так хотели ее увидеть.
— Сейчас ей, должно быть, уже за шестьдесят, а она по-прежнему способна болтать с нами, словно юная девушка, и порхала вокруг, как пташка. — Оба засмеялись, а потом Феррарис добавил: — Завтра, когда мы с тобой как следует отдохнем, я покажу тебе Вену. Здесь я чувствую себя так, будто наконец-то вернулся домой.
Гизела подумала, что на самом деле так оно и есть, но вслух ничего не сказала, зная, как неприятно отцу любое напоминание о том, что он англичанин всего лишь наполовину.
Его отец, дед Гизелы, был ужасным педантом, и к тому же он был женат второй раз, а мачеха обращалась с пасынком очень жестоко.
Дедушка и бабушка Пола по материнской линии были австрийцами, и на каникулы он всегда уезжал к ним, а узнав, как тяжело живется мальчику с родителями, они вообще оставили внука у себя, и Пол стал жить в Вене.
Когда стало ясно, что он обладает блестящими музыкальными способностями, они отправили его в консерваторию и дали ему свою фамилию, которую он не менял.
— Нечего ждать, что тебя как музыканта воспримут всерьез, если ты носишь английскую фамилию, — с некоторым презрением заметила как-то бабушка. — Зато к человеку по фамилии Феррарис станут относиться по меньшей мере с уважением, а это — первый шаг на пути к известности.