JК
Валтасаров пир :: Гедеон Роксана
Страница: 17 из 55 – Оставь меня!
– Мадам, ради Бога! Я умоляю вас!
– О чем?
– Купите меня! Ради Христа, купите! Иначе они убьют меня, уже сегодня убьют!
К мулату подбежали надсмотрщики, схватили за руки, пытаясь оттащить от меня. К месту происшествия приближался и сам работорговец – в черном сюртуке, с завитыми и напудренными волосами. В руках у него был кнут. Такими кнутами бретонские пастухи собирают свои стада.
– Мадам, я могу быть секретарем. Я крещеный и знаю два языка – английский и испанский. Мой бывший хозяин научил меня… Я могу составить любую бумагу, могу писать стихи…
– Сударыня, извините меня, – любезно обратился ко мне работорговец. – Будьте уверены, с этого черномазого спустят шкуру.
– Но он же не черномазый…
Ребенок шевельнулся у меня под сердцем, и я невольно поднесла руку к животу. Я не должна совершать злых поступков. Я не должна делать того, о чем позже пожалела бы… Мой ребенок – он все чувствует, все знает.
– Воклер, – произнесла я громко. – Воклер, идите сюда. Мулат смотрел на меня умоляющими глазами, и я невольно чувствовала смущение, смешанное с состраданием. У него были правильные черты лица, близкие к европейским, умный взгляд глубоких черных глаз. Какое-то предчувствие проснулось во мне: этот мулат еще поможет мне. Непременно… Подобные предчувствия меня никогда не обманывали.
– Воклер, я хочу, чтобы вы купили этого раба. Управляющий уставился на меня с полнейшим изумлением.
– Мадам, ради Бога! Я умоляю вас!
– О чем?
– Купите меня! Ради Христа, купите! Иначе они убьют меня, уже сегодня убьют!
К мулату подбежали надсмотрщики, схватили за руки, пытаясь оттащить от меня. К месту происшествия приближался и сам работорговец – в черном сюртуке, с завитыми и напудренными волосами. В руках у него был кнут. Такими кнутами бретонские пастухи собирают свои стада.
– Мадам, я могу быть секретарем. Я крещеный и знаю два языка – английский и испанский. Мой бывший хозяин научил меня… Я могу составить любую бумагу, могу писать стихи…
– Сударыня, извините меня, – любезно обратился ко мне работорговец. – Будьте уверены, с этого черномазого спустят шкуру.
– Но он же не черномазый…
Ребенок шевельнулся у меня под сердцем, и я невольно поднесла руку к животу. Я не должна совершать злых поступков. Я не должна делать того, о чем позже пожалела бы… Мой ребенок – он все чувствует, все знает.
– Воклер, – произнесла я громко. – Воклер, идите сюда. Мулат смотрел на меня умоляющими глазами, и я невольно чувствовала смущение, смешанное с состраданием. У него были правильные черты лица, близкие к европейским, умный взгляд глубоких черных глаз. Какое-то предчувствие проснулось во мне: этот мулат еще поможет мне. Непременно… Подобные предчувствия меня никогда не обманывали.
– Воклер, я хочу, чтобы вы купили этого раба. Управляющий уставился на меня с полнейшим изумлением.