JК
Виктория :: Гамсун Кнут
Страница: 67 из 112Пока мужчина счастлив, они его ненавидят и чувствуют себя лишними, а вот стоит ему попасть в беду и сломиться, они заявляют: я твоя.
— Но почему она отказывала мне в счастливые дни? У меня были виды на будущее не хуже, чем у наследного принца.
— Кто ее знает. Стало быть, она ждала, пока вы склоните голову.
— Но я не склонил головы. Ни разу. Я сохранил свою гордость и отказал ей. Что вы на это скажете?
Юханнес молчал.
— А может, вы и правы, — продолжал старый учитель. — Клянусь господом богом и его небесным воинством, вы правы, — воскликнул он вдруг и снова выпил. — В конце концов она вышла за старика капитана, нянчится с ним, кормит его с ложечки, как младенца, и верховодит у него в доме. У артиллерийского капитана!
Юханнес поднял глаза. Виктория, сжимая в руке бокал, смотрела прямо на него. Потом она высоко подняла бокал. Он встрепенулся и тоже схватил свой бокал. Рука его дрожала.
Тогда она засмеялась и громко обратилась к его соседу. Этим соседом был старый учитель.
Пристыженный Юханнес опустил бокал на стол, растерянно и беспомощно улыбнулся. Все гости глядели на него.
Старый учитель был растроган до слез любезным вниманием своей ученицы. Он торопливо осушил свой бокал.
— И вот я дожил до старости, — продолжал он, — и брожу по свету одинокий и безвестный. Так мне судила судьба. Ни одна душа не знает, что таится в моей груди, но ни одна душа не слыхала, чтобы я роптал.
— Но почему она отказывала мне в счастливые дни? У меня были виды на будущее не хуже, чем у наследного принца.
— Кто ее знает. Стало быть, она ждала, пока вы склоните голову.
— Но я не склонил головы. Ни разу. Я сохранил свою гордость и отказал ей. Что вы на это скажете?
Юханнес молчал.
— А может, вы и правы, — продолжал старый учитель. — Клянусь господом богом и его небесным воинством, вы правы, — воскликнул он вдруг и снова выпил. — В конце концов она вышла за старика капитана, нянчится с ним, кормит его с ложечки, как младенца, и верховодит у него в доме. У артиллерийского капитана!
Юханнес поднял глаза. Виктория, сжимая в руке бокал, смотрела прямо на него. Потом она высоко подняла бокал. Он встрепенулся и тоже схватил свой бокал. Рука его дрожала.
Тогда она засмеялась и громко обратилась к его соседу. Этим соседом был старый учитель.
Пристыженный Юханнес опустил бокал на стол, растерянно и беспомощно улыбнулся. Все гости глядели на него.
Старый учитель был растроган до слез любезным вниманием своей ученицы. Он торопливо осушил свой бокал.
— И вот я дожил до старости, — продолжал он, — и брожу по свету одинокий и безвестный. Так мне судила судьба. Ни одна душа не знает, что таится в моей груди, но ни одна душа не слыхала, чтобы я роптал.