JК
Волшебная ночь :: Бэлоу Мэри
Страница: 448 из 493А затем вновь его руки, его губы, его язык продолжали свою работу, превращая одно сладостное мгновение удовольствия и восторга в бесконечно цветущий сад восхищения.
И настал миг, когда она поняла, что для мужчины, для ее мужчины, тоже есть иное удовольствие, кроме желания извергнуться в нее. И она тоже ласкала его руками и губами, языком и зубами, ласкала так, как прежде еще не ласкала мужчину. Она удерживала жезл его желания в ладонях, гладила и тревожила его, с упоением ощущая его твердость и длину, ласкала пальцами нежную его мягкость, пока она не извергла капельку прозрачного сока. Алекс застонал. Она хотела, чтобы это оказалось в ней, в самой глубине. Как можно глубже, чтобы двигалось в ней, чтобы удовольствие стало наконец их общим счастьем, чтобы оно излилось в самой сердцевине ее женственности. Она желала почувствовать его семя, желала ощутить, как исторгается оно. И ей хотелось, чтобы оно не пропало напрасно. Она хотела, чтобы оно проросло в ней, оплодотворило ее.
— Пожалуйста… Прошу тебя… — простонала она.
Пусть она уже множество раз была на вершинах блаженства, задыхаясь и тая в его ласках, она знала, что ее ждет высшая радость. Потому что высшая радость не может принадлежать кому-то одному. Ей или ему. Высшая радость — в их слиянии. В одно тело. В одно сердце. В одну душу.
Он оказался на ней, вжимая ее бедра в матрас. Он раздвинул ногами ее бедра, а она обвила его руками и ногами, предвкушая сладостный миг проникновения. И тут он удивил ее. Он вдруг оторвался от нее и улыбнулся.
И настал миг, когда она поняла, что для мужчины, для ее мужчины, тоже есть иное удовольствие, кроме желания извергнуться в нее. И она тоже ласкала его руками и губами, языком и зубами, ласкала так, как прежде еще не ласкала мужчину. Она удерживала жезл его желания в ладонях, гладила и тревожила его, с упоением ощущая его твердость и длину, ласкала пальцами нежную его мягкость, пока она не извергла капельку прозрачного сока. Алекс застонал. Она хотела, чтобы это оказалось в ней, в самой глубине. Как можно глубже, чтобы двигалось в ней, чтобы удовольствие стало наконец их общим счастьем, чтобы оно излилось в самой сердцевине ее женственности. Она желала почувствовать его семя, желала ощутить, как исторгается оно. И ей хотелось, чтобы оно не пропало напрасно. Она хотела, чтобы оно проросло в ней, оплодотворило ее.
— Пожалуйста… Прошу тебя… — простонала она.
Пусть она уже множество раз была на вершинах блаженства, задыхаясь и тая в его ласках, она знала, что ее ждет высшая радость. Потому что высшая радость не может принадлежать кому-то одному. Ей или ему. Высшая радость — в их слиянии. В одно тело. В одно сердце. В одну душу.
Он оказался на ней, вжимая ее бедра в матрас. Он раздвинул ногами ее бедра, а она обвила его руками и ногами, предвкушая сладостный миг проникновения. И тут он удивил ее. Он вдруг оторвался от нее и улыбнулся.