JК
Воздушные замки :: Лэнгтон Джоанна
Страница: 62 из 149Это еще слабо сказано, недуги! Присцилле искренне было жаль старика, на которого навалились серьезные болезни.
— Скажи мне, что за новость меня ждет? — поинтересовалась Присцилла.
— Шагай быстрее, неблагодарная, — проронила сквозь зубы Гертруда. — Придет время, узнаешь, что! Почему за завтраком оставила на тарелке кусок пирога? Почему не притронулась к паровой треске?
— Мне не справиться с чудовищными порциями, тетушка! — закатив глаза, призналась Присцилла. — Я толстею от пирогов! А от рыбы меня просто воротит, я как-то объелась треской!
— Это хорошо, треска очень полезная рыба. Только, я думаю, скоро тебе придется и потолстеть. Шагай веселее!
Любопытство девушки только разгорелось, но при этом возник страх. Присцилла всегда в присутствии отца чувствовала беспричинное волнение. Харальд Люксхольм почти всегда отказывал девушке в ее просьбах, хотя они и были-то обычно несерьезные. Наверное, отец просто никогда не любил по-настоящему.
Однажды, спустя несколько лет после смерти матери, Харальд подробно рассказал Присцилле, почему удочерил ее. Оказывается, тому виной была его жена.
Несчастная Ингрид Люксхольм родила Харальду сына, его назвали Вениамин. Потом прошло семь лет, но женщина более не беременела, а Харальд мечтал еще хотя бы об одном наследнике. Он считал, что единственный ребенок в семье вырастет изнеженным и избалованным, не готовым принять отцовское дело и нешуточный капитал.
— Скажи мне, что за новость меня ждет? — поинтересовалась Присцилла.
— Шагай быстрее, неблагодарная, — проронила сквозь зубы Гертруда. — Придет время, узнаешь, что! Почему за завтраком оставила на тарелке кусок пирога? Почему не притронулась к паровой треске?
— Мне не справиться с чудовищными порциями, тетушка! — закатив глаза, призналась Присцилла. — Я толстею от пирогов! А от рыбы меня просто воротит, я как-то объелась треской!
— Это хорошо, треска очень полезная рыба. Только, я думаю, скоро тебе придется и потолстеть. Шагай веселее!
Любопытство девушки только разгорелось, но при этом возник страх. Присцилла всегда в присутствии отца чувствовала беспричинное волнение. Харальд Люксхольм почти всегда отказывал девушке в ее просьбах, хотя они и были-то обычно несерьезные. Наверное, отец просто никогда не любил по-настоящему.
Однажды, спустя несколько лет после смерти матери, Харальд подробно рассказал Присцилле, почему удочерил ее. Оказывается, тому виной была его жена.
Несчастная Ингрид Люксхольм родила Харальду сына, его назвали Вениамин. Потом прошло семь лет, но женщина более не беременела, а Харальд мечтал еще хотя бы об одном наследнике. Он считал, что единственный ребенок в семье вырастет изнеженным и избалованным, не готовым принять отцовское дело и нешуточный капитал.