JК
Возраст любви :: Смолл Бертрис
Страница: 18 из 84 — В последнее время она нев себе и никого не слушает. Плачет по каждому поводу. Ничего не понимаю. Она не забрюхатела, я точно это знаю.
— Может, ее соки пересыхают, — предположила Горауин. — Любой женщине печально сознавать, что больше она никогда не принесет в этот мир новую жизнь.
— Вы с Аргел лучшие подруги и все эти годы озаряли мою жизнь, — кивнул он. — Ты никогда слова дурного не сказала о госпоже. Ты хорошая девушка, Горауин, мать моего старшего ребенка.
С этими словами он притянул к себе ее нагое тело и стал горячо целовать. Горауин не противилась.
— Ты так добр ко мне и нашей дочери, господин. Но пойдем. У меня для тебя кое-что приготовлено.
Она с улыбкой выбралась из лохани и, быстро завернувшись в сухое полотенце, принялась вытирать большое, все еще крепкое тело Мирина, а потом повела к кровати и бегом принесла блюдо засахаренных фруктов и кубок с вином. Мирин Пендрагон всегда был сладкоежкой и сейчас мигом принялся за еду.
— Что это? — спросил он с полным ртом.
— Прошлым летом я насушила слив, сложила в глиняный горшок и всю зиму вымачивала в сладком вине. Потом отжала, опустила в мед и обваляла в миндальной крошке. Вам понравилось, милорд?
Она уселась на кровать рядом с ним и отхлебнула из его кубка.
— Ты умница, Горауин, — кивнул он, не подозревая, что сливы вымачивались в вине с добавкой сильного афродизиака, который делала Горауин из трав, росших в ее огороде.
— Может, ее соки пересыхают, — предположила Горауин. — Любой женщине печально сознавать, что больше она никогда не принесет в этот мир новую жизнь.
— Вы с Аргел лучшие подруги и все эти годы озаряли мою жизнь, — кивнул он. — Ты никогда слова дурного не сказала о госпоже. Ты хорошая девушка, Горауин, мать моего старшего ребенка.
С этими словами он притянул к себе ее нагое тело и стал горячо целовать. Горауин не противилась.
— Ты так добр ко мне и нашей дочери, господин. Но пойдем. У меня для тебя кое-что приготовлено.
Она с улыбкой выбралась из лохани и, быстро завернувшись в сухое полотенце, принялась вытирать большое, все еще крепкое тело Мирина, а потом повела к кровати и бегом принесла блюдо засахаренных фруктов и кубок с вином. Мирин Пендрагон всегда был сладкоежкой и сейчас мигом принялся за еду.
— Что это? — спросил он с полным ртом.
— Прошлым летом я насушила слив, сложила в глиняный горшок и всю зиму вымачивала в сладком вине. Потом отжала, опустила в мед и обваляла в миндальной крошке. Вам понравилось, милорд?
Она уселась на кровать рядом с ним и отхлебнула из его кубка.
— Ты умница, Горауин, — кивнул он, не подозревая, что сливы вымачивались в вине с добавкой сильного афродизиака, который делала Горауин из трав, росших в ее огороде.